Альберт Шпеер - Шпандау: Тайный дневник

Мы говорили то об одном, то о другом. Гесс помнит мельчайшие подробности, когда хочет. Так, он в красках описал, как после попытки самоубийства Юнити Митфорд в день начала войны Гитлер договорился, чтобы ее положили в лучшую больницу Мюнхена. Все расходы на ее лечение Гитлер оплатил из своего кармана и навестил ее в больнице сразу после польской кампании. Потом Гесс рассказал случай, как Гитлер в период сильной напряженности во внешней политике впал в неистовую ярость, когда, проезжая по улицам Мюнхена, обнаружил, что его любимый старый кинотеатр «Ферн Андра» сменил название.

Иногда я думаю, что амнезия Гесса — всего лишь самый удобный способ оставаться глухим к окружающему миру. Я тоже испытываю подобное желание, хотя в моем случае оно не принимает столь прямолинейную форму. Я до сих пор отчетливо помню события и обстоятельства лет, проведенных в окружении Гитлера, но воспоминания о мрачной, унылой Шпандау сохраняются лишь в усеченном виде.

Примерно через час Гесс дал понять, что разговор окончен. Он вновь стал заместителем фюрера, у которого нет времени на пустую болтовню. Понимая иронию ситуации, мы раскланялись с преувеличенной церемонностью.

17 января 1959 года. Новый русский охранник Громов изучил правила, которые устарели лет на десять. Он требует, чтобы во время дневного отдыха мы не ложились на кровать. Сегодня днем он вошел в мою камеру.

— Не спать, номер пять! Вы должны сесть! Поднимайтесь!

Я сыграл под дурачка.

— Кто сказал, что я сплю? Я просто закрыл глаза. Но я не сплю.

Я отвернулся лицом к стене.

— Оставьте меня в покое. Вы опоздали на десять лет.

К моему удивлению, остаток дня он вел себя очень мило.

18 января 1959 года. В сегодняшнем номере «Берлинер Цайтунг» прочитал — онемев от изумления — статью под названием: «Новая технология для ванн». Угольный водонагреватель, говорится в статье, с «вмонтированным внутрь смесителем с одной ручкой, гибкой поворотной душевой головкой и медленно горящей керамической печью, встроенной в основание», станет шагом вперед в социалистическом соревновании. Но пока из поставленных девяти тысяч трехсот водонагревателей у нескольких сотен обнаружены «функциональные недостатки смесителя с одной ручкой». Статья продолжает: «Между Берлинским заводом отопительных приборов и арматуры и Германским бюро по проверке материалов и товаров идет настоящая борьба по усовершенствованию угольных водонагревателей. Кто из них сможет добиться необходимых технических результатов?»

Неделю назад, 12 января, состоялось заседание под руководством секретаря партии, на котором присутствовали представители Бюро по проверке материалов и товаров, производителя и поставщика смесителей. Заседание постановило, «что в водонагревателе многое еще необходимо доработать, как с точки зрения конструкции, так и с точки зрения производства. Следует продумать даже такие мелочи, как улучшенный держатель для душа с гибким шлангом или более удобная форма ручки. Ведь именно в этом и состоит научно-технический прогресс; прогресс не только устраняет неполадки, но и способствует производству товаров с использованием высших технических достижений».

Это просто невероятно. Не так давно подобные заводы намеревались вступить в новый технологический век. Здесь, в Германии, опробовали первые реактивные двигатели в мире; здесь испытывали первые в мире ракеты; здесь разработали первую пластмассу! А теперь в том же самом городе разные комиссии ломают голову над проблемами, которые ремесленники решили еще в начале века: угольный водонагреватель со смесителем!

15 февраля 1959 года. Поскольку Советы денонсировали договоры по Берлину, западные коменданты города регулярно демонстрируют свой интерес к Шпандау. Сегодня вслед за американским и британским генералами тюрьму инспектировал французский комендант. Французские офицеры всегда затмевают своих коллег. Они умеют создать атмосферу элегантной небрежности. Комендант по-французски говорил приятные слова о фотографиях моей семьи. Я вернул комплимент, похвалив «la bonne cuisine française» (хорошая французская кухня). Внимательно наблюдавший русский директор выглядел раздраженным, поскольку в Шпандау разрешается говорить только по-немецки. Его американский коллега перед уходом заметил:

— На следующем совещании он нам устроит разнос по этому поводу.

18 февраля 1959 года. Сегодня французский директор Жуар с некоторым смущением сообщил мне о решении последнего заседания директоров: мне выносится официальное предупреждение. Разговор на иностранном языке был нарушением тюремных правил.

19 марта 1959 года. Теперь у нас в Шпандау остался только один прихожанин. Уже несколько недель Ширах передает извинения капеллану, хотя и не называет причины своего отсутствия. И теперь я в одиночестве сижу напротив капеллана. Мы оба испытываем неловкость от того, что он стоит в двух шагах и читает проповедь, глядя на меня сверху вниз. Поэтому он обрадовался, когда сегодня я предложил ему читать проповедь сидя. Не сказать, что это помогло. В такой ситуации церемония богослужения теряет свою значимость.

23 марта 1959 года. С интервалами в несколько дней читаю мемуары Дёница, которые сейчас печатают в газете. Что касается военных операций и вопросов вооружений, книга представляет интерес и, по всей видимости, заслуживает доверия. С другой стороны, его политические взгляды, его отношение к Гитлеру, детская вера в национал-социализм — все это он либо обходит молчанием, либо окутывает пеленой матросских баек. Это книга человека, не способного проникнуть в суть вещей. Для него трагедия недавнего прошлого сводится к жалкому вопросу: какие ошибки привели к поражению в войне. Но чему тут удивляться?

24 марта 1959 года. Чем больше я читаю эти «Воспоминания», тем меньше понимаю, почему Дёниц скрывает свои отношения с Гитлером. Он пишет, что принимал участие только в военных советах; Гитлер консультировался с ним только по делам военно-морского флота; он никогда не забивал себе голову другими вопросами. Он утверждает, что хотел завоевать доверие Гитлера только для того, чтобы добиться повышенного внимания к флоту. Да, иногда он вскользь упоминает, что обедал с Гитлером, но сразу опускается занавес, и читатель остается в неведении, о чем они говорили. Почему он скрыл свои теплые чувства к Гитлеру? Почему опустил тот факт, что одно время Гитлер ценил его выше, чем любого другого офицера, состоящего у него на службе? Гитлер часто говорил: «Вот человек, которого я уважаю. Он знает ответы на все вопросы! От армии и воздушных сил я получаю лишь расплывчатую информацию. Это сводит меня с ума. А с Дёницем я всегда знаю, как обстоят дела. Он — национал-социалист до мозга костей. К тому же он защищает военно-морские силы от дурного влияния. Флот никогда не сдастся. Он внушил им национал-социалистическое понятие чести. Если бы у армейских генералов был тот же дух, они бы не сдавали города без боя и не отступали за линии фронта, которые я приказал удержать любой ценой».