Альберт Шпеер - Шпандау: Тайный дневник

После 20 июля я однажды слышал, как Гитлер, разразившись длинной гневной тирадой в адрес армейских генералов, завершил ее такими словами: «Ни один из этих преступников не служил на флоте. Они бы не допустили еще одного Рейхпитша [18] Рейхпитш был одним из руководителей восстания матросов в Киле 3 ноября 1918 года, которое стало началом революции в Германии. в своих рядах! Гросс-адмирал железной рукой навел бы порядок, если бы заметил хотя бы малейшие признаки пораженческих настроений. Я считаю его своим лучшим солдатом».

Ничего этого нет. Дёниц приукрашивает даже в мелочах. К примеру, он утверждает, что всегда старался держаться подальше от Главной ставки и всегда оставался на командных пунктах у линии фронта. Факты таковы: Дёниц первым разместил свой штаб в Париже, потом на Штейнплац в Берлине, а позже в здании Верховного командования ВМС. Утверждая, что он все время держался ближе к фронту, он пытается доказать, что на нем не лежало никакой ответственности за все происходившие события.

25 марта 1959 года. Сегодня наткнулся на кусок, где Дёниц все-таки заявляет, что я предложил его кандидатуру в качестве преемника Гитлера. Вечером накануне его освобождения из Шпандау я говорил ему совершенно другое. Но, по всей видимости, эта история служит для подтверждения его заявлений о том, что у него не было никаких личных отношений с Гитлером. Кстати, завещание Гитлера опровергает версию Дёница, так как в нем Гитлер воспевает флотский дух как образец германской воинской добродетели. Эти слова восхищения предназначались исключительно Дёницу.

А как Гитлер оберегал его в последние полгода войны! Дёниц уверяет, что даже не догадывался об уважении Гитлера к нему. Неужели его не удивляло, что он входил в весьма ограниченное число людей, которому в знак особого расположения выделили бронированный «мерседес» весом около пяти тонн? Или что в последние месяцы войны Гитлер запретил ему летать на самолетах? Что ему не разрешалось покидать территорию рейха из-за повышенной опасности покушения? Для примера, в моем случае Гитлер не видел необходимости в подобных мерах предосторожности. Иногда во время воздушных налетов в последние месяцы войны я оказывался в бункере Гитлера и слышал, как он звонил Дёницу и озабоченно спрашивал, успел ли тот добраться в укрытие.

27 марта 1959 года. Дочитал книгу Дёница. Наверное, не стоит читать воспоминания человека, с которым прожил бок о бок десять лет, чьи чувства и мысли знаешь до мельчайших подробностей.

14 апреля 1959 года. Около двух лет назад по предложению Катхилла я занялся благоустройством нашего сада, постепенно превращая его в парк. Я устроил замысловатые ступенчатые террасы, засеял газоны, посадил форзиции, лаванду, гортензии и розы. А еще — двадцать пять кустов сирени, которые сам вырастил. Вдоль дорожек я разбил клумбы с ирисами, 2,5 метра шириной и 50 метров длиной. Сегодня привезли саженцы сосны, березы и липы. С таким богатым растительным материалом я могу приступить к созданию ландшафтного парка.

Никто не мешает. За последние несколько недель я сделал много набросков, пытаясь представить свой парк в окончательном виде. Но я знаю, что ни один садовый архитектор никогда не видел свой замысел, воплощенный в природе. Деревья, кустарники, цветы и трава слишком долго растут. Но я хочу увидеть хотя бы начало композиции, над которой я работаю целыми днями с такой страстью. Поэтому я должен надеяться, что пробуду здесь достаточно долго и смогу увидеть, как природа осуществляет мои планы; но в то же время именно этого я и боюсь. Шпандау приобрела собственный смысл. Много лет назад мне приходилось составлять планы своего выживания здесь. Теперь в этом нет необходимости. Сад полностью завладел моими мыслями.

Сегодня под конец рабочего дня русский директор спросил меня с дружелюбной улыбкой:

— Не хотите немного задержаться?

Летхэм, мой шотландский поставщик цветов и растений, справедливо заметил по-английски:

— После стольких лет вы его все-таки переубедили.

— После стольких лет и вопреки всему, — согласился я.

14 апреля 1959 года. Сегодня в первый раз косил новой газонокосилкой. Сопротивление этой машины, как я подсчитал, соответствует перепаду высоты в четыреста метров. Другими словами, я как будто поднялся на невысокую гору в Шварцвальде. В действительности я выкосил четыре тысячи квадратных метров.

Ширах почти перестал работать в саду. Он также не проявляет желания расширить свой личный крошечный садик. Все чаще он бесцельно бродит по дорожкам, но высоко подняв голову и размахивая своей тростью — этакий элегантный господин на курорте прогуливается по парку, который благоустраиваю я, садовник. Он становится странным и стремится к уединению.

30 апреля 1959 года. В последнем письме пришлось вычеркнуть следующие предложения, потому что по правилам нам нельзя писать о своей повседневной жизни: «Теперь я много работаю в саду. Я пристрастился к этой работе и собираюсь и дома заниматься садоводством».

Когда я упомянул об этом Шираху, он высокомерно бросил:

— Что? Вы пишете о таких вещах? В моих письмах нет подобных банальностей. Я из принципа никогда не рассказываю о жизни в тюрьме.

2 мая 1959 года. В качестве запоздалого подарка ко дню рождения жена привезла мне рубашку темно-синего цвета. Джон Маскер заявил при Ешурине:

— Это фашистская рубашка.

— Но они были черными, — возразил я.

— Не совсем, — настаивал бритт. — Я сам видел синие рубашки в 1936-м в Риме.

Ешурин разрешил наш спор:

— Синий — цвет рубашек Союза свободной молодежи Германии.

И простодушно добавил:

— В нашей Германской Демократической Республике.

8 июня 1959 года. В последнее время советский директор взял моду появляться в самый неподходящий момент. Сегодня французский повар приготовил куриную грудку под майонезом, но пришел русский и запретил. Днем Ширах сидел на скамейке с Пембертоном в тени большого красивого орехового дерева, и их увидел советский полковник.

9 июня 1959 года. Американский директор уже выразил свое недовольство Пембертону. Он сказал: охранники и заключенные вполне могут стоять рядом; никто не станет возражать, если охранник сидит, а заключенный стоит перед ним. Но если заключенный сидит, а охранник стоит перед ним, это рассматривается как неуважение со стороны заключенного. И уж совсем против правил, если оба сидят рядом на скамейке.

В принципе директор, конечно, прав. Но когда заключенные и охранники десять лет живут вместе, невозможно строго придерживаться правил.

10 июня 1959 года. Пара диких уток свила гнездо в саду и теперь с выводком из шести утят бесцельно шагают по дорожкам. Иногда они плавают в небольшом пруду, который я соорудил из бракованной ванны. Они питаются молодыми побегами водяных лилий, которые нам любезно прислали из Берлинского ботанического сада. Несколько дней назад они попытались пробраться к тюремным воротам — хотя высокие стены закрывают обзор — потому что в том направлении находится ближайшее озеро. Никто не открыл им ворота. Теперь охранники и заключенные сообща устраивают облаву на уток, чтобы заманить их к воротам и выпустить на волю.