В. Павлов - Люди легенд. Выпуск первый

— Командир прав, — поддержал Егорова комиссар. — Надо искать другой путь.

Было решено: выходить группами, просочиться сквозь порядки гитлеровской дивизии. Зайти ей в тыл.

Партизаны пробирались мелкими группами. Каждый шорох мог быть последним для кого‑либо из бойцов–партизан. Но выдержке, хладнокровию им было у кого учиться. Они брали пример со своего командира.

Бригаде удалось почти без потерь выйти из окружения. Через несколько часов после этого вражеская дивизия начала наступление. Она прочесала место, где только что были партизаны, вдоль и поперек и никого не нашла. Тогда командование дивизии объявило, что русские и словацкие партизаны бригады Егорова уничтожены.

А бригада вскоре выросла до трех тысяч бойцов. Она принимала участие в Словацком восстании против фашистских захватчиков, героически сражалась за освобождение Чехословакии до полного изгнания и разгрома гитлеровских войск..,

— Иду–у-ут!

Это сообщение дозорного, который первым заметил возвращавшуюся с задания небольшую группу партизан во главе с Синельниковым, быстро разнеслось по всему отряду. Люди вскакивали с мест и устремлялись навстречу товарищам.

Три дня тому назад они ушли на дело, которое, по предварительным расчетам, требовало не более суток. Все уже начали беспокоиться. Неужели постигла неудача?

Нет, с товарищами было все в порядке. Вот они плотной цепочкой подходят к партизанскому лагерю.

Впереди — Никифор Синельников. Увидев вышедших навстречу партизан, он махнул приветственно рукой и, обернувшись назад, что‑то сказал хрупкому на вид сероглазому парнишке.

Остановившись перед секретарем Дедовичского райкома партии Николаем Александровичем Рачковым, сформировавшим и возглавившим партизанский отряд, который получил название «Буденновец», Синельников начал рапортовать ему по–военному. Рачков перебил:

— Потери есть?

— Нет.

— Расскажите обо всем по порядку.

Синельников откашлялся и не спеша начал рассказывать…

К месту засады добрались к вечеру. Внимательно осмотрев все вокруг, отошли от дороги метров на триста в глубь леса и до утра просидели под деревьями, прячась от проливного дождя. Перед рассветом залегли в придорожных кустах. Долго лежали в нетерпеливом ожидании. Наконец утреннюю тишину нарушил гул моторов. На шоссе показалось несколько крытых грузовиков. Их пропустили — решили, что они пустые. Машины остановились у деревни, и сразу из кузовов посыпались немецкие солдаты. Жаль, упустили столько гадов! Но ахать теперь было бесполезно.

Снова ожидание. Через некоторое время на дороге появились танки. Конечно, пулей их не возьмешь. Пришлось опять набираться терпения. И вот из‑за поворота выскочили две машины — легковая и грузовая. Грузовая такая же, какие прошли в первой колонне. Этих упустить нельзя.

— Ну и как? — раздался чей‑то нетерпеливый голос.

— Не упустили, — сказал Синельников и снова глянул на хрупкого сероглазого паренька.

— Никифор Иванович, что это вы все на него поглядываете? — не выдержал Рачков.

— Да как же, товарищ командир, — проговорил Синельников. — Вышло все так, как решили, и в этом его Заслуга.

— Володи Егорова?

— Володи. Первые наши выстрелы, должно быть, не все оказались меткими. Грузовая машина сразу нырнула в кювет, а легковая прибавила газу и пыталась скрыться. Ну, думаем, уйдет. Тут Володя выскочил вперед и прошил ее очередью из пулемета.

Рачков шагнул к Егорову:

— А я, признаться, даже не хотел брать тебя в отряд. Думал, куда такому юному партизанить. А ты, оказывается, вон какой! — И, тряхнув Володю за плечо, заключил: — Ну что ж, будем воевать.

Обсуждая действия своих товарищей, партизаны хвалили Егорова за смелость, находчивость, выдержку.

Владимир радовался. И не просто от похвалы. Для юноши не было открытием, что старшие раньше смотрели на него как на мальчишку.

Еще в первый день войны Егоров твердо решил, что он должен быть там, где идет сражение с врагом. Парнишка побежал в военкомат. Там полистали его документы, поудивлялись, что он, в сущности еще подросток, уже успел закончить первый курс института, и сказали: «Не можем ничего поделать, ваш год еще не скоро будет подлежать мобилизации».

Вскоре Владимир узнал, что многие партийные и комсомольские работники, а также простые рабочие и колхозники района собираются уходить в лес для партизанской войны. «Да, там можно бить врага не хуже, чем на фронте. Непременно пойду с ними», — решил он. Как знающего ручной пулемет, Егорова зачислили в отряд. Но по ряду признаков он понял, что больших надежд на него при этом никто не возлагал.

Теперь все это позади.

Егоров радовался не напрасно. С тех пор ни Рачкова, ни ставшего потом вместо него командиром отряда Синельникова, никого другого уже не смущали молодость и хрупкий вид Володи. И что особенно было по душе пареньку, командиры не делали ему никаких скидок на возраст. Более того, как пулеметчика, они брали его в каждую засаду, в каждый налет на врага. Егоров дорожил доверием командиров, всегда действовал смело. При этом юный партизан никогда не забывал и о таком важном требовании, как необходимость соблюдать выдержку, дисциплину.

В начале сентября 1941 года отряду «Буденновец», когда он уже влился во 2–ю бригаду ленинградских партизан, было приказано совершить налет на станцию Судома и разгромить находившийся там фашистский гарнизон. Глубокой ночью отряд вышел из леса и стал занимать исходный рубеж.

— Без сигнала огня не открывать! — предупредил Рачков партизан.

Егоров залег на самом важном направлении — напротив вокзала. Покусывая сухую травинку, он мысленно удивлялся тому, какой неузнаваемой стала с приходом фашистов Судома.

В трех километрах отсюда находится его родная деревня Смородовка. Еще босоногим мальчишкой он вместе со своими сверстниками часто прибегал на станцию, чтобы посмотреть на поезда, на новых людей или проведать отца, который работал здесь старшим стрелочником. Всегда тут горели огни, царило оживление. А теперь? Кругом мрак.

Воспоминания Володи прервал Миша Андреев.

— Фашисты! — с тревогой в голосе шепнул он ему на ухо.

Со стороны вокзала и на самом деле донеслась чужая речь. Егоров насторожился. Через минуту от строения отделились три фигуры и направились в сторону притаившихся партизан.

— Стреляй! — толкнул Егорова его помощник.

— Молчи!

Пройдя метров тридцать, фашисты остановились и включили карманный фонарик. Луч света упал немного в стороне от того места, где лежали Егоров и Андреев, и стал медленно приближаться к ним.

— Ну?! — опять прошептал второй номер.