Пол Кронин - Знакомьтесь — Вернер Херцог

В одном интервью того времени вы сказали, что если бы вам снова пришлось снимать такой фильм, как «Фицкарральдо», от вас бы «остался лишь прах».

Все старались защитить меня от моего же, как им казалось, сумасшествия и безрассудства, я сто раз слышал: «Да перепиши ты сценарий и выбрось вообще этот эпизод с горой».

Проблем было множество. У одного члена съемочной группы случился непонятный припадок, и он сжег дом, который построили индейцы, отличную хижину на сваях, крытую соломой. В десяти днях пути от съемочной площадки, выше по Рио-Камисеа жило кочевое племя амауака, отвергавшее все попытки установить контакт со стороны миссионеров и военных. В тот год стояла небывалая в истории засуха, и поскольку река почти пересохла, индейцы спустились вниз в поисках черепашьих яиц. Прежде они никогда не подходили так близко. Они напали на трех статистов из числа аборигенов, когда те рыбачили. Одному в горло угодила огромная стрела, эти кадры есть в «Бремени мечты». Три стрелы попали в живот его жене, она находилась в критическом состоянии. Везти их куда-то было слишком рискованно, так что экстренную восьмичасовую операцию проводили прямо на кухонном столе. Я в одной руке держал факел, освещая брюшную полость пациентки, а другой брызгал из баллончика репеллентом, отгоняя тучи москитов, слетавшихся на запах крови. Это внезапное нападение было совершено выше по реке, на расстоянии одного дня пути, ночью. Человек пятьдесят индейцев, наших лучших статистов, решили совершить ответный налет, но, к счастью, так и не нашли амауака.

И, конечно, была масса трудностей с поднятием парохода на гору, к тому же все запчасти приходилось заказывать в Майами. Затащив наконец корабль на вершину, мы вынуждены были оставить его там на полгода, потому что река на другой стороне обмелела до двух футов, а нам нужна была глубина пятьдесят. Я нанял семейство с пятью детьми и парой свиней, и они жили на пароходе до нашего возвращения. А потом мы за две-три недели отсняли коротенький эпизод со спуском судна с горы.

Как проходили съемки в Икитосе?

Мы, конечно, создали инфраструктуру, но условия все равно были очень тяжелые. Междугородняя связь практически не работала, по два раза на дню отключали электричество, а грунтовая дорога от города представляла собой настоящее болото, и таксисты отказывались туда ездить. Может быть, прозвучит напыщенно, но, если бы мне пришлось спуститься в преисподнюю и вырвать фильм из лап самого дьявола, я бы это сделал. Я просто не мог позволить себе утратить веру в разгар работы. Когда я ненадолго приехал в Германию, чтобы собрать инвесторов и поговорить, меня спросили: «Вы сможете продолжать съемки? Хватит ли вам сил, энергии, энтузиазма?» А я ответил: «Как можно задавать такой вопрос? Если я сейчас все брошу, я стану человеком, у которого нет мечты. А я не хочу жить без мечты. Вся моя жизнь в этом проекте, я умру, но доведу его до конца». Если бы я хоть на минуту позволил себе усомниться в успехе, если бы хоть на долю секунды ударился в панику, все бы рухнуло в мгновение ока.

Но надо признать, за исключением героя Мика Джаггера, которым пришлось пожертвовать, фильм оправдал все мои ожидания. Когда работа была закончена, Клаудия Кардинале сказала: «Вернер, четыре года назад в Риме ты рассказывал о своей идее, объяснял, какие нас ждут трудности. Знаешь, фильм вышел в точности таким, каким ты его описывал».

Представляю себе голливудскую версию «Фицкарральдо»: съемки пластикового макета парохода в павильоне. Вы стремились к реализму?

Нет, я пошел на эти испытания не ради реализма. Когда пароход швыряет на порогах, от толчка вдруг начинает играть граммофон, звучит оперная музыка, и все реальные звуки перекрывает голос Карузо. А в конце фильма, когда пароход отходит от берега, в кадре становится все меньше и меньше людей. Как будто судно само скользит по воде. Покажи мы людей на корабле, это было бы реалистичным событием, плодом человеческого труда. А так все превращается в событие оперное, в плод безумных мечтаний и чистого воображения, в грандиозную фантазию джунглей.

Отвергнув голливудский «пластиковый» вариант, мы построили пароход весом триста сорок тонн, который надо было больше мили тащить по очень крутой горе. Сначала уклон был в шестьдесят градусов, мы его выровняли до сорока, но подъем все равно был крутым. И все это в девственном лесу, ближайший город — Икитос — за тысячу двести километров. И с шестимиллионным бюджетом, большей части которого к началу съемок еще и не было. Вначале я вложил собственные деньги: я понимал, что такой проект с ходу никто не поддержит. Мы начали строительство пароходов и лагеря для съемочной группы и актеров, хотя моих сбережений, естественно, не хватило бы. Но я был уверен, что единственный способ осуществить проект такого масштаба — отправить поезд от станции, чтобы все получили представление о его размере, скорости и направлении. И тогда, я знал, найдутся люди, которые захотят поехать на нем.

При подъеме на гору парохода, естественно, возникали непредвиденные ситуации, и это привнесло в фильм дыхание жизни. Я жалею, что мы не снимали в режиме «долби-стерео»: судно издавало замечательные, невероятные звуки, — ни одному звукорежиссеру не придумать того, что мы слышали на площадке. Мы творили некую непостижимую правду, и я хотел, чтобы зрители поверили в то, что увидят на экране. Я хотел вернуть их в кинотеатры прошлого, во времена, когда братья Люмьер крутили знаменитую ленту о прибытии поезда. Говорят, что зрители в панике выбегали из зала: боялись попасть под поезд. Не знаю, может быть, это всего лишь легенда, но история прекрасная. Я сам видел в одной мексиканской деревушке, как люди разговаривают с киношным злодеем в открытом кинотеатре. Один даже вытащил пистолет и принялся палить по экрану.

Я очень люблю фантастические фильмы — потому что это чистой воды вымысел, а что еще нужно для кино? Но с другой стороны, вы понимаете, что все чудеса на экране — цифровые спецэффекты, созданные в студии. Такова проблема правдивости современного кинематографа. Я говорю не о реализме и не о натурализме, я имею в виду нечто иное. Сегодня даже дети распознают спецэффекты, более того, разбираются в их тонкостях. Но я помню, как «Фицкарральдо» показывали в Германии: в тот момент, когда корабль наконец оказался на вершине, зрители закричали «ура». Потому что поняли: это не трюк и не спецэффект.

А как насчет технических аспектов поднятия парохода на гору? Вы с самого начала были уверены, что все получится?

Конечно, определенный риск в этой затее присутствовал. Из нападок на «Фицкарральдо» яростнее всего было обвинение в том, что я рисковал на съемках жизнями людей. Полная чушь. Бразильский инженер, который разработал план перевалки парохода через гору, приехав в джунгли и увидев съемочную площадку, решил, что работа ему не по плечу, и отказался. Он указал на реальную опасность того, что опорный столб, установленный на вершине, не выдержит веса парохода и упадет. После его отъезда я прервал съемки на двенадцать дней и понял, что придется работать без помощи специалиста. А потом мы вырыли для столба яму понадежней — раза в три глубже — и вкопали футов на тридцать толстенный ствол, так что над землей оставалась верхушка всего в два фута. Максимальная нагрузка рассчитывается очень просто, и могу вам сказать, что этот столб выдержал бы вес десяти таких пароходов, как наш.