Шапи Казиев - Имам Шамиль

Спасение пришло нежданно. Шамиль получил известие о смерти своей жены Патимат. Он должен был торопиться на похороны, но опасался, что без него Воронцов может выскользнуть из лесной западни. Наибы убедили имама, что и сами справятся и что полный разгром Воронцова неизбежен.

Весть о том, что Шамиль покинул место битвы, в лагере Воронцова встретили с ликованием.

18 июля к Воронцову сумел пробиться Фрейтаг с семью батальонами, 300 казаками и при 13 орудиях. Блокада была прорвана, и 20 июля остатки войск добрались до Герзель-аула.

Роберт Фрейтаг был сыном немецкого пастора, начал службу прапорщиком в 1821 году, участвовал в Польской кампании 1831 года, а в 1838 году попал на Кавказ уже старшим адъютантом штаба Кавказского корпуса. Здесь он командовал войсками на Лезгинской кордонной линии, затем Куринским егерским полком, а с 1842 года — 2-й бригадой 20-й пехотной дивизии. За спасение Воронцова он получил чин генерал-лейтенанта.

Экспедиция Воронцова, вошедшая в историю под названием «Сухарной» или «Даргинской», стоившая 3631 человека убитыми, множества пленных, огромных материальных потерь и не принесшая никакой пользы, закончилась.

Оплакивая своих генералов Пассека, Викторова, Фока и Василевского, Воронцов горестно вздыхал: «Грозил мне шайтан Шамиль, и дело вышло так, как он сказал».

Вернувшегося в Тифлис Воронцова ждало новое огорчение. В придуманный еще Нейдгардтом открытый для всех почтовый ящик его канцелярии было подброшено анонимное письмо, в котором говорилось: «Эй ты, собака Воронцов! Да переломает Аллах ноги твои, отсечет руки твои, ослепит глаза твои и сделает немым язык твой. Ты навлек на нас несчастье. Из-за твоего злополучия пали на нас пять бедствий. Ты погубил большинство наших мужчин, загнав их в место гибели. На нас напала холера. Налетели на нас тучи саранчи и навлекли на нас голод. Произошло сильное землетрясение, которым разрушены дома и некоторые селения. Нас обрадовали твоим прибытием и мы, радуясь тебе, зря истратили три миллиона». Авторов письма так и не нашли, а содержание его стало широко известно.

Представ перед императором, Воронцов ожидал гневной отповеди. Однако Николай был милостив, возвел Воронцова в княжеское достоинство и оставил на прежних должностях.

Растроганный Воронцов просил царя о прощении и предлагал вернуться к системе Ермолова. Николай и его Генеральный штаб согласились, что следует на время воздержаться от крупных экспедиций и принять за правило неспешное продвижение в горы, надежно утверждаясь на занятых позициях.

После уничтожения Нового Дарго Шамиль не захотел возвращаться на пепелище и решил построить новую столицу Имамата. Выбирая место для ее устройства, Шамиль остановился на ровном месте посреди лесов, у реки Хулхулу, неподалеку от ичкерийского села Ведено. Земля была выкуплена у ее владельцев, и скоро здесь развернулось грандиозное строительство новой столицы. Она получила название Дарго-Ведено или просто Ведено.

Был составлен план поселения, сделаны чертежи построек с учетом их будущего назначения.

Все поселение, наподобие форта, было выстроено не из камня, как это делалось в Дагестане, а из дерева. Столица была окружена глубоким рвом с подъемными мостами, высоким валом и крепким забором с часовыми. Внутри помещалось множество разных построек, в том числе и сама резиденция имама. Последняя, по горским понятиям, была настоящей крепостью, в центре которой стоял сам дворец Шамиля.

Дворец имама представлял собой почти правильный квадрат, обнесенный высоким забором. У ворот стояла стража, не пропускавшая вовнутрь никого без особого разрешения.

Шамиль жил в двухэтажном флигеле из трех комнат и крытой галереи по периметру. Вокруг, вдоль забора, располагались комнаты жен и детей, которые были самыми большими, а также комнаты тещи Шамиля и воспитательницы его детей. Сюда от флигеля Шамиля были проложены деревянные тротуары в виде подмостков, служившие защитой от грязи.

С комнатами жен соседствовали кухня и столовая, буфет, пекарня, чуланы, помещение с бассейном и фонтанами. Здесь же была и семейная кладовая, где стояли цагуры — резные лари для муки, хранились продукты и вялилось мясо.

Отдельные помещения были отведены для содержания высокопоставленных пленников и заложников.

Все комнаты имели камины, двери, выходившие на общую галерею, и небольшие окна. Стекла имелись лишь в окнах Шамиля и его жен, остальные были закрыты промасленной бумагой.

Мебель заменяли полки вдоль стен, на которых хранилась домашняя утварь, одежда и постельные принадлежности. Полы были покрыты войлочными паласами и домоткаными коврами. У дверей в галерее стояли большие кувшины с водой, черпаки и тазы для умывания. В дальнем левом углу двора находилась конюшня.

Справа от входа был выстроен просторный кабинет, где Шамиль принимал гостей. Он же служил местом для высоких собраний, суда и канцелярией. С кабинетом сообщалась кунацкая — нечто вроде гостиницы для приезжих. Рядом размещалось и двухэтажное здание казны Имамата, где хранились деньги и драгоценности.

Все эти постройки охватывала еще одна стена, замыкавшаяся караульным помещением, рядом с которым находился и арсенал с различным вооружением и амуницией.

Последняя, самая высокая стена с караульными службами по углам обрамляла уже всю столицу и была обнесена глубоким рвом, который при необходимости мог заполняться водами реки Хулхулу. Через саму же столицу был проведен от реки подземный канал с несколькими фонтанами, из которых население столицы брало воду.

Позади резиденции Шамиля располагался квартал с домами мюридов. Перед резиденцией находились государственные учреждения и дома телохранителей имама. А слева, за подземным каналом, мечеть с высоким минаретом. При мечети была школа-медресе. Перед мечетью располагался базар. Вокруг было еще несколько кварталов с домами мюридов. Позади мечети стояли дома руководителей государства и главных мюридов — мудиров. Были в столице и тюремные помещения с ямами.

Справа от столицы, по течению реки, был устроен пороховой завод, мельницу и 24 огромные ступы которого приводили в движение воды Хулхулу. Таким образом производилось до 200 пудов пороха в год. Там же находились пороховые погреба и мастерские оружейников. Рядом раскинулось поселение горцев.

С другой стороны столицы, рядом с древним курганом, располагалась «русская слобода» с церковью для православных, костелом для поляков-католиков и молитвенным домом раскольничьей общины. Со временем здесь образовалась целая деревня с избами, где жили беглые солдаты.

Там же был устроен «пушечный двор», где отливались орудия и ядра. Зачастую большие трофейные медные пушки превращались в несколько легких горных. При нехватке металла в дело употреблялись тазы, кувшины и прочая медная утварь. Ядра отливались из тех же трофейных чугунных пушек. Делались ядра и из камней. Были здесь и другие мастерские ремесленников, изготовлявших различные военные принадлежности.