Моисей Кроль - Страницы моей жизни

Как гимназисты, я и Штернберг делали то, что мы могли. Но, не имея ни опыта, ни надлежащего руководства, мы с нашими слабыми силами в таком сонном городе, как Житомир, конечно, ничего серьезного свершить не были в состоянии.

Огромное впечатление на меня произвела программа возникшей в 1879 партии «Народная воля». Эта программа попала в мои руки в начале 1880 года, и я ее много штудировал и много над ней думал. Кроме пункта о систематическом терроре, который мне был очень не по душе, я ее принял всю с энтузиазмом. Вот это партия, думал я, которой я готов отдать все свои силы Как только я кончу гимназию и буду принят в университет, я вступлю в ее ряды.

И я мечтал, как о счастье, о том дне, когда я стану членом этой удивительной, героической партии. И эта моя мечта меньше чем через год осуществилась.

Осенью 1880 года я поступил на естественный факультет Петербургского университета.

Припоминаю, как я в первые дни после приезда в Петербург ходил растерянный по громадной «шинельной» университета и присматривался и прислушивался ко всему, что вокруг меня происходило с особым интересом, смешанным с любопытством.

В длинном коридоре стоит гул от десятков молодых голосов. Ведутся громкие разговоры, слышится юный, беззаботный смех. Быстро завязываются знакомства. Как только два-три студента заводят разговор на интересную тему, их обступает толпа слушателей. Они жадно прислушиваются к беседе товарищей, глаза их горят; кой-кто, преодолевая смущение, вмешивается в беседу. Иногда толпа слушателей разрастается до такой степени, что в шинельной становится слишком тесно. Тогда беседа переносится в свободную аудиторию, куда устремляются сотни студентов. Дискуссия превращается в сходку. Не всегда такие разговоры в шинельной или в бесконечно длинных коридорах университета начинались случайно. Бывало, что старые студенты-пропагандисты и революционеры затевали такие беседы нарочно, так как это был превосходный способ заводить знакомство с «новичками» и выделить из шумной студенческой массы наиболее активные и способные элементы с тем, чтобы их привлечь к революционному движению.

Во время дискуссий и на сходках каждый желающий мог взять слово, и опытный глаз пропагандистов очень быстро выделял из толпы идеалистически настроенных юных студентов, искавших возможности так или иначе связаться с партией «Народная воля». Вести среди студентов открытую революционную пропаганду, конечно, было невозможно, поэтому руководящий центр университетской революционной организации старался сосредоточивать внимание всего студенчества на драконовских университетских правилах, введенных в 1879 году. Эти правила упразднили целый ряд льгот, которыми студенты пользовались на основании университетского устава 1863 года, и потому революционные студенческие элементы неустанно внушали студенческой массе, что в их жизненных интересах добиваться, чтобы правительство восстановило в университетах устав 1863 года. Такое требование должно было встретить сочувствие почти всего студенчества. И так оно и было. На всех сходках, на которых обсуждался вопрос о замене правил 1879 года уставом 1863 года, собиралось столько народа, что самая большая аудитория не могла вместить всех желающих принять в ней участие. Инициаторами таких сходок почти всегда бывали члены центрального студенческого революционного кружка, который был непосредственно связан с Исполнительным комитетом партии «Народная воля».

И таким способом партия руководила революционной молодежью во всех петербургских высших учебных заведениях.

Как многие другие первокурсники, и я искал возможности связаться с партией. И нашел я эту связь довольно скоро. Произошло это следующим образом.

Вскоре после моего приезда в Петербург я встретил трех товарищей по гимназии: Комарницкого Сигизмунда, Введенского Евгения и Компанца. Первые два были уже студентами старших курсов, а третий – вольнослушателем. И все трое оказались активными членами народовольческого революционного кружка.

Естественно, что они очень скоро ввели меня в свой кружок. Затем, отчасти с помощью упомянутых уже моих товарищей, отчасти благодаря встречам на сходках, я приобрел много новых товарищей, среди которых я имел возможность выбрать несколько единомышленников, с воодушевлением согласившихся работать вместе со мною.

Лев Матвеевич Коган-Бернштейн завоевал мои горячие симпатии с первой нашей встречи. Он соединял в себе два редко встречающихся вместе качества: пламенный юношеский энтузиазм и редкую силу убеждения; и когда он на сходках поднимался на трибуну и брал слово, то он буквально электризовал аудиторию. Его золотистая шевелюра, горящие глаза, его речь, дышавшая необыкновенной искренностью, производили на слушателей огромное впечатление; не удивительно поэтому, что он в каких-нибудь 3–4 недели стал естественным вожаком молодых революционных и радикальных элементов в университете. Он первый предложил студентам на многолюдной сходке подписать петицию с требованием отмены ненавистных правил 1879 года и восстановления университетского устава 1863 года; он же был инициатором целого ряда других протестов против существовавших в университете порядков. Его почти всегда можно было видеть окруженным группой студентов. То были его друзья и в то же время – его почитатели. Подбельский, Бадаев, Флеров и другие всегда были готовы ему помочь, когда надо было незаметно разбросать прокламации, или созвать сходку, или составить резолюцию. Секрет этой тесной дружбы между названными лицами заключался в том, что они все были членами одного революционного кружка, самого яркого и самого активного в университете.

В чем состояла наша работа как революционеров и членов «Народной воли»? Как известно, программа этой партии предусматривала самые разнообразные формы деятельности. Теоретически работа партии должна была быть сосредоточена главным образом на пропаганде и агитации среди прогрессивной интеллигенции, среди учащейся молодежи, среди рабочих и, насколько это было возможно, среди крестьян.

Но в тот период, который здесь описывается, Исполнительный комитет партии отдавал очень много сил террористической деятельности.

После целого ряда террористических актов, после того как партии удалось поставить свою типографию и организовать довольно правильный периодический выход партийного органа «Народная воля», ее слава достигла своего зенита. Революционная волна в России поднималась все выше и выше. Русская прогрессивная общественность отдавала новой партии все свои симпатии. За границей ее также рассматривали как опаснейшего врага русского царизма. Все это оказывало огромное влияние на настроение русской молодежи вообще и учащихся в высших учебных заведениях, в частности.