Виктор Петелин - Мой XX век: счастье быть самим собой

Прав ли Ю. Карасев? И если прав, то хорош ли Н. Грибачев как художник?

Все эти вопросы не так уж просты, как может показаться на первый взгляд.

Давайте разберемся в некоторых рассуждениях критика и его оценках творческого пути поэта, публициста, прозаика.

Н. Грибачев – прямой, «на изготовку держит свой автомат», «ему незачем было менять свой точку зрения...».

Автор книги о Грибачеве оказывает медвежью услугу, высказываясь таким образом.

Но, во-первых, это неправда, что Грибачев не менял свои точки зрения. Он прожил большую жизнь, на его веку партии, ЦК КПСС, нашему обществу приходилось менять свою точку зрения по коренным вопросам нашего бытия. И было бы совсем уж плохо, если б мы не меняли свои точки зрения. Мы бы закоснели в предрассудках Хрущева и Брежнева, не говоря уж о сталинском времени... Грибачев тоже менял свои точки зрения, как и все солдаты-писатели. Только сказать об этом необходимо не как об ошибках, а как о противоречиях развивающегося общества, как о противоречиях развивающегося сознания и узнавания самих себя в процессе роста, развития, преодоления противоречий.

Так что Ю. Карасеву не удалось показать эти естественные противоречия духовного развития Грибачева в так называемых «Штрихах портрета», то есть во вступительной главе книги. Однотонный, «розовый» портрет Н. Грибачева сейчас не воспринимается.

Н. Грибачев – глубже, противоречивее, сложнее, а значит, и интереснее, чем это удалось показать Ю. Карасеву.

В главе «Истоки» автор рассказывает о первых шагах в жизни Н. Грибачева, обильно цитирует самого писателя по принципу: «Но предоставляю слово опять Н. Грибачеву, – все равно лучше не скажешь» (с. 29).

Так от самого Грибачева и узнаем о матери, об отце, о том, как научился читать, как прочитал трехтомник Гоголя...

Страница за страницей читаю эту рукопись и не могу не подивиться одной ее особенности: чуть ли не на каждой странице автор цитирует стихи Н. Грибачева, цитирует широко, привольно, так, что стихи Н. Грибачева в книге о нем занимают чуть ли не добрую треть объема, а может, и поболее. Стихи разные: есть и хорошие, а есть... так себе.

Но автор одинаково щедр на комплименты: «Несмотря на серьезные недостатки и отношение к поэме самого Н. Грибачева, ее можно зачислить в творческий актив поэта» – так Ю. Карасев оценивает поэму «Конец рода».

Подробно рассказывает автор монографии о довоенном творчестве Н. Грибачева, щедро цитирует его стихи, комментирует их, еще и еще раз пересказывая их содержание. И вот вывод: «Год от года росло, крепло профессиональное мастерство Н. Грибачева. Он шел в своем творчестве от усложненности формы и вместе с тем схематизма (?!) к большей простоте и, как бы это сказать, внятности, к большей глубине, многомерности образов...» (с. 50).

Автор монографии ничего не сказал о том, что Н. Грибачев в то время, как и вся в сущности поэзия молодых, был поражен недугом вульгарного социологизма и схематизма. Не избежали этой болезни и талантливые поэты, такие, как Н. Грибачев. Но Ю. Карасеву нужна схема роста поэтического мастерства, а поэтому и не возникает на страницах его книги серьезного и глубокого разговора о действительном поэтическом и гражданском росте Н. Грибачева, а возникает упрощение, возникает что-то вроде схемы...

Несколько получше написана глава «Боевой командир», приведены факты биографии Н. Грибачева на войне, ну и в этой главе чувствуется перенасыщенность цитатами: «Стих Н. Грибачева по-прежнему густообразен, многокрасочен, насыщен метафорами, точными и неожиданными сравнениями» (с. 75), а после этих комплиментов идут страницы стихотворных цитат. И монография о Грибачеве скорее напоминает мне нечто вроде путеводителя по собранию его сочинений.

«Послевоенное время оказалось для Грибачева периодом обильно плодотворного писательского труда» (с. 77).

И полное восхищение публицистикой Н. Грибачева... Вольно или невольно Ю. Карасев «выпрямляет» сложный путь Н. Грибачева в это время.

«Выпрямление» творческого пути Н. Грибачева особенно проявляется тогда, когда автор анализирует поэму «Колхоз «Большевик» и сопоставляет ее с романом П. Проскурина «Судьба»: «Если поэма Н. Грибачева выдержана в мажорной тональности, и поэт восславил подвижнический труд своих земляков, постарался передать радости труда, радость возобновления мирной жизни, то в деревне на страницах романа «Судьба» – полный разор и развал, нищета и убожество, да к тому же беспросветность и дремучая безысходность, причем создается такое впечатление, будто во всем этом виновато не только фашистское нашествие» (с. 109).

Я тоже читал роман Проскурина, читал и поэму Грибачева.

И сопоставление их может быть только не в пользу поэмы. Понятно, автор хотел показать радость возвращения к мирной жизни. И хорошо, что показал, но сколько сложностей, противоречий той жизни он благополучно обошел... Восхищаться ли нам сейчас этой «мудростью» поэта? Не только обошел все противоречия, но еще и внушал успокоенность в тех кругах, от которых зависела жизнь в деревне. И еще долгие годы послевоенной жизни крестьянство подвергалось бесчеловечной эксплуатации. А мы должны сейчас восхищаться мажорными тонами тогдашней поэзии и прозы.

Не пора ли предъявить счет подобной литературе, литературе, которая успокаивала, свидетельствовала о полном благополучии.

Думаю, что пора анализировать эти литературные явления гораздо глубже, ответственнее, не принижая роль литературы того времени, но и предъявляя ей счет более серьезный, чем это делает Ю. Карасев.

Заговорил Ю. Карасев о прозе Н. Грибачева. Я работал с Грибачевым над сборником рассказов и повестей «Любовь моя шальная». Действительно замечательный сборник! Карасев пишет: «По моему глубокому убеждению, проза Н. Грибачева еще недооценена нашей литературной критикой. Проза Н. Грибачева – это заметное и самобытное явление».

Казалось бы, критик пишет портрет и жалуется на критиков, которые недооценили... Вот вы же и взялись, чтобы оценить, проанализировать достоинства, сказать о недостатках... А получилось все то же: декларативность, цитаты, малоубедительные выводы...

Автор анализирует творчество Грибачева как детского писателя, его стихи на зарубежные темы...

И вдруг в главе «Творчество. Сущность и особенности» Ю. Карасев заявляет: «Рискуя повториться, я вновь попытаюсь определить основные отличительные черты творчества Н. Грибачева» (с. 146).

И это не только прием творческий, он и в самом деле повторяет все те же мысли, которые уже высказывал о Грибачеве. «Поэт утверждает бытие как боренье, призывает к борьбе, не признает жизни без борьбы» (с. 146). И, конечно, в доказательство – страницы цитат.