Виктор Петелин - Мой XX век: счастье быть самим собой

– Но вы так и не ответили на мой вопрос о «Новом мире».

– К «Новому миру» у нас в то время было отношение сложное. И это объясняется тем, что в журнале иной раз печатали прекрасную прозу – Василия Белова, Виктора Астафьева, «Юность в Железнодольске» Николая Воронова и другие честные, правдивые вещи. Но критика, большая часть публикаций были пропитаны тем, что сейчас принято называть русофобией. В статье «Время больших ожиданий», опубликованной в «Огоньке» еще в 1969 году, я писал об этом. Увы, приходится сейчас вспоминать свою статью двадцатилетней давности, но она ничуть не устарела по своей направленности, потому что нравы тех критиков оказались живучи и дают себя знать во вновь развязанной «гражданской войне» в литературе, где средства уничтожения своих противников все те же – передержки, заушательство, кружковая ограниченность и групповые пристрастия... В декабрьском номере «Москвы» за 1989 год Михаил Синельников тоже вспоминает то время и дает правдивую оценку критическим выступлениям «Нового мира», подчеркивая, что «Новый мир» отнюдь не был свободен от тенденциозности, групповых пристрастий. Прежде всего в разделе критики. Так что не надо делать «Новый мир» таким уж непогрешимым! И, конечно, Михаил Лобанов прав: «Молодая гвардия» того времени способствовала своими публикациями возрождению духовного здоровья русского народа и всех народов, связавших свою судьбу с ним, возрождению национального самосознания всех народов нашей страны, публикуя материалы не только о русских святынях и дорогих именах, но и такие материалы, как статья «Краса подлунных стран» академика АН УзССР В. Абдуллаева и доцента Ю. Алескерова, посвященная 2500-летию Самарканда. Помню, как я поехал в Ташкент, заказал эту статью в рубрику «Берегите святыню нашу», а потом посмотрел Самарканд и Бухару, познакомился с молодыми узбекскими писателями: столько интересных, общих проблем стояло перед нами...

Я думаю, пора бы работникам «Молодой гвардии» поставить вопрос перед ЦК КПСС об отмене того несправедливого постановления о журнале «Молодая гвардия», принятого в октябре 1970 года. Подготовить соответствующие материалы и показать действительное лицо журнала, а то мы еще живем по оценкам Суслова и его аппарата.

– Вернемся все же ко дню сегодняшнему. Что было для вас самым интересным в минувшем году, если не считать выхода книг о Шаляпине, Румянцеве и Булгакове?

– Поездка в Канаду, встречи с русскими духоборами и канадскими писателями, студентами, профессорами, учащимися, с канадским народом, открытым, улыбающимся, доброжелательным. К тому же еще и в компании с Беловым, Исаевым, Ольгой Фокиной. Да и переводчик был у нас замечательный – американист Александр Ващенко.

– А что вы ждете от года наступившего?

– Я жду, что вновь избранные Советы (хочется пожелать нашим депутатам, чтобы они вернули старое название нашего верховного законодательного органа – Государственная дума) возвратят всем старым русским городам, без исключения, их исконные имена; я жду, что все народы, все республики начнут переговоры не с мифическим Центром, а с Россией, с русским народом, с русским правительством. Россия принимала под свою защиту, под свое «крыло» народы Закавказья, Средней Азии, Прибалтики, когда многим из них грозило полное уничтожение. Так надеюсь, что и сейчас, когда эти народы хотят самостоятельно определять свою судьбу, Россия сама разберется, без этого пресловутого Центра, во всех сложностях и противоречиях, возникших между нами. Так всегда было. Так пусть будет и сегодня. Я жду, что на очередном съезде КПСС жестко, со всей прямотой скажут о причинах, доведших нас до разорения и поставивших на краю пропасти... Жду просветления в головах наших политиков, жду, чтобы не метались они от ошибки к ошибке, чтобы не руководили они страной по подсказкам со стороны так называемых «академиков», а сами бы взялись за ум... Так что не в вышедших книгах счастье, хотя они порой и приносят радость. Счастье в том, чтобы увидеть свой народ могучим и сильным, чтобы была возрождена слава России, а русский человек снова стал бы в сознании окружающих его народов, как и предрекал Достоевский, братом всех людей. Жду и надеюсь, что многие стоящие в очереди у иностранных посольств одумаются и поток эмигрантов иссякнет; пусть это будет еле заметный ручеек как право на самоопределение, не более того. Родные дети не покидают больную мать. Главное сейчас – найти правовые гарантии против тотального экстремизма, противоборствующего инакомыслия. И поиск должен быть взаимным. Для этого у нас есть все необходимые условия.

– В заключение традиционный вопрос: над чем вы сейчас работаете?

– Никак не могу напечатать статью под названием «Правду и только правду», начало которой было опубликовано год тому назад «Московским литератором». Это мучает меня и внушает сомнения в нашей гласности... Заканчиваю работу по составлению полного Булгакова. В издательстве «Современник» задуман целый ряд сборников, куда последовательно, по хронологии, войдут все произведения Михаила Афанасьевича. Уже вышел сборник «Письма», есть верстка и трех первых сборников, где собраны все фельетоны, очерки, повести, пьесы, роман, рассказы 1919 – 1929 годов. А главное – работаю над книгой «Триумф, или Жизнь Шаляпина». Это 1903 – 1922 годы – самый тяжелый, драматический период его жизни: славы хоть отбавляй, а жизнь тяжела и мучительна... (Литературная Россия. 1990. 8 апреля).

В это же новое время стало возможным напечатать статью о заговоре против России – «Считать виноватой... Россию» (Литературная Россия. 1991. 1 апреля. С. 7, 26). И после многочисленных вопросов и обращений в газету по поводу критических замечаний по адресу К. Маркса и Ф. Энгельса мне пришлось написать ответ: «Почему зашаталась Россия? Ответ защитникам марксизма. Возвращаясь к напечатанному» (Литературная Россия. 1991. 20 сентября. С. 16 – 17).

Из нашей почты.

«Невольно сопоставляешь недавние события в Москве с октябрьскими событиями 17-го года в Питере: выстрел «Авроры», возвестивший начало революции, был холостым, а современные необольшевики ударили по Дому Советов снарядами, говорят, большой убойной силы. Против законной власти, которая требовала цивилизованного, конституционного решения назревших вопросов государственного строительства. И за это нужно было расстреливать, проливать кровь сотен, тысяч невинных людей?

Даже при однопартийной системе не было такого единомыслия: чуть ли не все так называемые партии возликовали, узнав о запрещении своих потенциальных противников на выборах, а значит – и при дележе власти. Как страшно и горько осознавать свое бессилие что-либо сделать в поддержку законного развития событий, восстановления демократии и справедливости.