Виктор Петелин - Мой XX век: счастье быть самим собой

В Москве тогда встречался с Найдой (историк, консультант издательства, полностью разделявший точку зрения В. Карпенко. – В. П.).

Кажись, как хохлы, мы с ним спелись. Он мне кое-что дает нового в оценке роли Сталина и Ворошилова на Царицынском фронте осенью 18-го года. Он также параллельно с тобой почитает и новую часть рукописи. Если достаточно ваших двух голосов для изд-ва, то и вовсе будет здорово: тогда нам месяца с тобой хватит.

Три слова о «Гуманизме Шолохова». Книга умная, страстная и искренняя. Автор доказательно борется с пропыленными уже точками зрении на творчество огромного писателя. Как и всякая пыль, она скрывает от глаз истинный цвет и форму любой вещи. Надо чаще протирать.

Махнул Петелин тряпкой – вскрылся «всамделишный» цвет под толстым слоем пыли. Правда, «вещь» объемна, массивна, петелинских взмахов немного, – всего не оттерли. Но кое до чего добрались. Больше всего повезло Гришке. Этот смуглый, горбоносый, маслаковатый донской степняк за четыре десятка лет своей жизни в «Тихом Доне» на четверть оброс литературоведческой, критической пылью. У Петелина он зажил первозданной жизнью.

Петелин встречается и плохой. К сожалению, он иногда изменяет сам себе, своему страстному и правдивому голосу, срывается с баритона на альт, а то еще хуже – фистулу. Встречаются целые «одные» страницы: поеши. Кстати, такие же страницы ничто не мешает «выпевать» и тому же Якименку, и даже Лежневу в своих кирпичах.

Не думаю, чтобы захлебывающиеся строки по душе приходились самому имениннику; наверняка он отвесит земной поклон тому, кто скажет о его творчестве ядреное, смачное, но правдивое слово.

От нашей маленькой ячейки автору «Гуманизма Шолохова» большое спасибо.

Привет от нас всех маме. Обнимаю Володя.

Кланяйся Ник. Ив. (Николаю Ивановичу Родичеву. – В. П.)

21.08.66 г.».

Такое вот образное и честное «слово» о моей книге. Такие отношения дружеские и честные складывались у меня со всеми авторами; если в рукописи есть что-то слабое, я указываю, автор переделывает.

Со многими из своих подопечных авторов я быстро сходился, вникая в творческий замысел произведения, и стремился не повредить своими замечаниями, а уточнить и углубить задуманное. И авторы в своих письмах доверительно писали о своих заботах и тревогах. Особенно досаждала цензура, о чем не раз упоминали писатели в своих письмах...

Случайно я обнаружил в своем архиве запись совещания у главного редактора издательства В.М. Карповой, которое состоялось то ли после очередного партийного съезда, то ли очередного Пленума ЦК КПСС. Вступительное слово произнес Николай Васильевич Лесючевский:

– ...Заведующий сектором издательств ЦК КПСС тов. Чиквишвили озабочен тем, что появляются у нас незрелые произведения. Значит, нет контроля за выпуском таких произведений. Особенно настораживают произведения о коллективизации, в которых просматривается тенденция изобразить коллективизацию как нечто навязанное сверху. При этом недооценивается индустриализация. Есть просчеты и в произведениях о Великой Отечественной войне. Неправильно показывается подготовка страны к отпору агрессорам. Первый период войны порой представляют как хаос, а 30-е годы как годы беззакония и преступлений. В некоторых статьях и художественных произведениях говорилось о том, что довоенная архитектура планировалась так, чтобы соседи могли следить за соседями. Пора покончить с подобным либерализмом...

В качестве примеров Н.В. Лесючевский упомянул «Убиты под Москвой» К. Воробьева как «клеветническую вещь», статью Казакова в «Литературной газете», стихи Евгения Евтушенко «Сын председателя» в сборнике «Молодая гвардия». Пора пресечь увлечение развлекательной литературой... Призвал усилить влияние коммунистической партийности в идеологической борьбе.

Выступившая затем В.М. Карпова призвала собравшихся редакторов повысить требовательность к книгам, которые мы издаем. Необходимо строже рассмотреть свою работу в свете новых партийных требований. Мы, говорила она, держались строго партийного курса в развернувшейся идеологической борьбе. Коммунистическое воспитание наших читателей – вот главная цель нашей издательской деятельности. И в связи с этим необходимо сказать, что у нас есть сильные книги, есть слабые. Есть у нас и ошибки. Одни ошибки мы успеваем исправить, другие нет. Называет хорошие книги: Галин, Гинзбург, Евдокимов, Сергей Марков, Фиш, Ткаченко, Андронников, Иванов, Калинин, Проскурин, много хороших поэтических книг. Напомнила, что в прессе было много критических отзывов о наших книгах. Эти отзывы должны быть обсуждены в редакциях. Книги Аннинского, Аскера Евтыха и др. вызвали разные отзывы, есть положительные, есть и отрицательные, книга Фролова критически оценена Ю. Зубковым. Все эти отзывы необходимо изучить, извлечь полезное из этих критических замечаний.

Нам часто приходилось спорить с авторами, особенно по 30-м годам, говорила В.М. Карпова. В сборниках о Фадееве, Кольцове, Кине, Гладкове возникала тема репрессий, приходилось спорить, убеждать авторов более объективно писать об этом времени, об этих писателях. В сборниках о Кольцове и Д. Бедном допущены искажения действительности, эта тема не проверялась, авторы порой домысливали какие-то факты, придумывали то, чего не было, лишь бы «покрасочнее» представить своего современника, о котором вспоминает тот или иной друг или просто очевидец того или иного события. В частности, в сборнике о Д. Бедном авторы по-разному домысливали, трактовали изменение отношения Сталина к Бедному. Необходимо в воспоминаниях оставаться на почве реальности, а не на почве субъективных догадок. Карпова упрекнула редакцию русской поэзии за то, что выпустили сборник стихов Анатолия Жигулина со стихами на лагерную тему: «Я признанный поэт этой темы», – говорит Жигулин, но совершенно очевидно, что он не нашел правильного решения темы, надо было серьезнее отнестись к формированию этого сборника.

В книге Либединской тема репрессий в 30-е годы тоже нуждалась в более строгой проверке, и здесь допущены перекосы...

В.М. Карпова говорила и о тех книгах, в которых очень четко прослеживалась одна мысль: корни поражения в первые годы войны – в событиях 1937 года. Особенно зримо эти мысли воплотились в произведениях Бакланова и Розова. Авторы должны внести исправления в свои произведения.

Затронула и тему интернационализма в произведениях издательства: в книге Аскера Евтыха заметно пренебрежительное отношение к адыгам, калмыкам. Необходимо строже и внимательнее относиться к таким произведениям, в которых есть национальные проблемы, проблемы взаимоотношений между разными нациями, народами.