Виктор Петелин - Мой XX век: счастье быть самим собой

Бальзак в письме к Ганской, указывая на недостатки одной из книг, писал, что «нет в этой книге того дразнящего веселья, той свободы и безрассудства, что отмечают страсть во Франции» (Бальзак об искусстве. М., 1940. С. 425).

Нет сомнения, что эти различия, подмеченные Гегелем и Бальзаком, остаются и до сих пор. И задача каждого художника заключается в том, чтобы выявлять национальное своеобразие своего народа. Этим самым он не отделяет свой народ от человечества, а как раз наоборот, воссоединяет его, ибо без глубокого патриотизма нельзя воспитать интернационализм, только национальная гордость в высоком, ленинском значении этого слова может служить питательной почвой для воспитания подлинного чувства интернационализма. Иначе может возникнуть безродный космополитизм.

Художник только в том случае может проявить свой талант в полную силу, если он всеми корнями своими уходит в национальную почву. Никогда еще художник «перекати-поле» не добивался прочного успеха.

Достоевский увидел в Пушкине прежде всего национального гения, который нашел «свои идеалы в родной земле, воспринял и возлюбил их всецело своею любящею и прозорливою душой». Достоевский высоко оценил Пушкина прежде всего за то, что он «провел пред нами... целый ряд положительно прекрасных русских типов, найдя их в народе русском». «Главная красота этих типов в их правде, правде бесспорной и осязательной, так что отрицать их уже нельзя, они стоят, как изваяние...

О типе русского инока-летописца, например, можно было бы написать целую книгу, чтобы указать всю важность и все значение для нас этого величавого русского образа, отысканного Пушкиным в русской земле, им выведенного, им изваянного и поставленного перед нами теперь уже навеки в бесспорной, смиренной и величавой духовной красоте своей, как свидетельство того мощного духа народной жизни, который может выделять из себя образы такой неоспоримой правды... Повсюду у Пушкина слышится вера в русский характер, вера в его духовную мощь, а коль вера, стало быть, и надежда, великая надежда на русского человека».

Великие национальные художники потому и стали великими, что они умели создавать характеры «величавой духовной красоты». Таким был Пушкин. Таким был Тургенев. Таким был Достоевский. Таким был Лев Толстой. Таким был Горький. Таков Шолохов. Молодым писателям нашей земли есть у кого учиться любить свой народ, свою землю. Нужно только, как говорил Достоевский, «взаправду» сродниться с народом, без высокомерия и без желания «поднять народ до себя и осчастливить его этим поднятием».

Любовь к своей отчизне, высокий патриотизм – основная, всеопределяющая черта русского писателя с давних пор. И когда думаешь о том, почему сейчас мало таких героических, трагических характеров, несущих в себе огромный запас высокого благородства, то с горечью приходишь к выводу, что молодым русским советским художникам многому еще нужно учиться. И прежде всего – воспитывать в себе патриотизм, любовь к советской Родине, ее истории, отечеству своему.

Художники, философы прошлого века, стоявшие у начала того величайшего процесса, приведшего к поразительным результатам в XIX веке, смело предугадывали великое будущее России.

Сто с лишним лет назад Чаадаев писал: «У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество... Мы... предназначены быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великими трибуналами человеческого духа и человеческого общества». Чаадаев предугадывал великие свершения нашего народа в политике, экономике, культуре. Придет время, и новая Россия в единении с другими народами возьмет на себя «разрешение всех вопросов, возбуждающих споры в Европе». Достоевский прямо высказывал мысль о том, что «русский народ не из одного только утилитаризма принял реформу (Петровскую. – В. П. ), а несомненно уже ощутив своим предчувствием... несравненно более высшую цель... Ведь мы разом устремились тогда к самому жизненному воссоединению, к единению всечеловеческому!.. Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только... стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите... Я говорю лишь о братстве людей и о том, что ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено, вижу следы его в нашей истории, в наших даровитых людях, в художественном гении Пушкина».

Достоевский здесь обратил внимание на одну из коренных черт русского национального характера, о которой, к сожалению, мало говорится в произведениях молодых современных писателей. А жаль. Бесспорно, после Великой Октябрьской социалистической революции эта черта, предугаданная в прошлом, была подтверждена всей историей Советской России, объединившей все народы прежней империи на путях к строительству нового мира. И Советская Россия за все пятьдесят лет своего существования по-матерински нежна и заботлива ко всем народам, вставшим на путь всечеловеческого прогресса.

Да, перед писателями нашего времени еще много непознанных глубин, не раскрытых художественных тайн. Нужно только не бояться сложных проблем, стремиться к синтетическому постижению современной действительности.

«Русская литература, – писал Э. Межелайтис, – литература мятежной души – оказала огромное революционизирующее влияние на развитие всей современной мировой литературы. Уж не говоря о том, что русская революция оказала революционизирующее воздействие на судьбы всего человечества, выполняя свой интернациональный долг» (Волга. 1969. № 3).

В Ростове-на-Дону собрались критики и поэты, участники творческой дискуссии на тему «Ответственность художника перед народом и историей в период строительства социализма и коммунизма», организованной советско-болгарским клубом творческой молодежи.

Было много выступлений, было полное взаимопонимание по многим вопросам, были, естественно, и споры и разногласия. Но все стало на свое место, приобрело цельность и глубину после встречи молодых литераторов с Михаилом Шолоховым.

Как известно, М.А. Шолохов на этой встрече особо настойчиво подчеркивал мысль об ответственности художника, писателя перед историей и народом.

М.А. Шолохов с горечью говорил о вчерашних мальчишках, которые нынче повзрослели, но так все еще и не понимают происходящего. Настолько не понимают, что хочется спросить их словами Горького: «С кем вы, мастера культуры?»

Но М.А. Шолохов отметил и свежие, отрадные голоса в современной поэзии и прозе России. В словах его чувствовалась глубокая вера в нашу литературную молодежь, вера в то, что лучшие традиции русской советской классической литературы имеют своих надежных продолжателей.