Крис Кайл - Американский снайпер

Каждый раз, когда в последующие недели мы слышали, что в террористических атаках участвовал человек в форме полицейского, мы вспоминали этот случай.

Как-то вечером мы вошли в другую деревню и заняли на окраине дом, граничивший с несколькими полями, включая одно поле для соккера (европейского футбола). Мы без проблем расположились, осмотрели деревню и приготовились к любым неожиданностям, которые могли случиться утром.

За последнюю неделю или две напряженность операций значительно снизилась; похоже было на то, что сопротивление ослабевает, по крайней мере здесь. Я начал подумывать о возвращении на запад и о воссоединении с моим взводом.

Я расположился на втором этаже вместе с лейтенантом. В соседней комнате был армейский снайпер с корректировщиком, а на крыше — еще несколько парней. На эту операцию я взял винтовку.338 Lapua, решив, что большинство моих целей, вероятнее всего, будет находиться на большом расстоянии, поскольку мы расположимся на краю деревни. Поскольку поблизости все было спокойно, я начал осматривать соседнюю деревню, расположенную примерно в миле от нас.

В какой-то момент я заметил какое-то шевеление на крыше одноэтажного дома. До него было примерно 2100 ярдов (1920 м), и даже в 25-кратный прицел я не мог разглядеть ничего, кроме силуэта. Видно было, что это человек, но оружия у него не было (или, по меньшей мере, он его не показывал). Он стоял ко мне спиной, так что я его видел, а он меня видеть не мог, даже теоретически. Человек показался мне подозрительным, но ничего опасного не делал, поэтому я пока оставил его в покое.

Спустя какое-то время на дороге, пролегающей за соседней деревней, показался американский конвой. Когда машины приблизились, человек на крыше поднял оружие на плечо. Теперь все стало предельно ясно: у него был гранатомет, и он целился в приближающихся американцев.

РПГ.

Мы не могли связаться с конвоем по рации, мы ведь ничего об этом конвое не знали (за исключением того, что это были армейцы). Тогда я прицелился и выстрелил, рассчитывая, что звук либо испугает боевика, либо привлечет внимание конвоя.

С расстояния в 2100 ярдов попасть в человека можно только при большом везении. При очень большом.

Может быть, я слегка дернул винтовку, нажимая на спусковой крючок, и это дало поправку на ветер. Может быть, изменилась гравитация и благодаря этому пуля оказалась там, где ей положено было оказаться. Может быть, я просто был самым везучим сукиным сыном в Ираке. Как бы то ни было, но в оптический прицел я увидел, как пуля попала в иракца, и он упал через ограждение крыши на землю.

«Вау», — вырвалось у меня.

«Ну ты и везунчик, мать твою», — сказал лейтенант.

Двадцать одна сотня ярдов. Этот выстрел до сих пор удивляет меня самого. Это было чистое везение; никакой выстрел не мог попасть в цель с такого расстояния.

И все-таки я попал. Это была самая большая дистанция, на которой мне удалось добиться подтвержденной ликвидации в Ираке, даже больше, чем дистанция рекордного выстрела в Фаллудже.

Конвой начал реагировать — вероятно, там осознали, что их едва не сожгли. Я вернулся к наблюдению за плохими парнями.

Вскоре нас начали обстреливать из автоматов и гранатометов. Обстановка стремительно накалялась. Гранаты РИГ проламывали слабые саманные стены, оставляя здоровенные дыры и очаги горения.

Мы решили, что пора сматываться, и запросили эвакуацию:

«Пришлите RG-ЗЗ!» (RG-33 — это большой бронеавтомобиль, способный выдерживать подрыв на самодельном взрывном устройстве и оснащенный пулеметной турелью на крыше [127] RG-33 — семейство полноприводных бронеавтомобилей, разработанных и производимых американской фирмой ВАе Systems. Всего в 2007–2009 годах сухопутным войскам и морской пехоте США было поставлено 2446 таких машин семи различных модификаций (трех с колесной формулой 4x4 и четырех — с колесной формулой 6x6). Бронирование RG-ЗЗ защищает экипаж и десант от огня ручного стрелкового оружия, мин и самодельных взрывных устройств. Вооружение машины (12,7-мм пулемет М2,7,62-мм пулемет М240 или 40-мм автоматический гранатомет Мк19) располагается на дистанционно управляемой турели, помещенной на крыше корпуса. .)

Мы ждали, продолжая отстреливаться и привлекая сильный огонь боевиков. Наконец, группа эвакуации сообщила, что она в пятистах ярдах (450 м) от нас, на другой стороне футбольного поля.

Ближе подобраться они уже не могли.

Пара армейских «Хаммеров» проскочила через деревню и появилась прямо у дверей дома, но они не могли забрать нас всех. Остальные побежали к «тридцать третьим».

Кто-то кинул дымовую гранату; она упала очень неудачно, и вместо того чтобы прикрыть наш отход, попросту ослепила нас. (Гранату нужно бросать ЗА собой, чтобы между вами и противником оказалась дымовая завеса. А тут мы были вынуждены бежать СКВОЗЬ дымовую завесу.) Мы выбежали из дома и рванули сквозь клубы дыма. Повсюду свистели пули, мы уклонялись от них и петляли по открытому пространству.

Все это было похоже на сцену из художественного фильма. Пули свистели и взбивали облачка пыли.

Рядом со мной упал парень. Я подумал, что в него попали. Я остановился, но прежде, чем я успел схватить его, он вскочил на ноги — он просто споткнулся.

«Со мной все в порядке! Все в порядке!» — заорал он.

Вместе мы продолжали бежать к бронетранспортерам. Повсюду летели пули и грязь. Наконец, мы достигли машин, я впрыгнул в одну из них. Не успел я перевести дыхание, как пуля ударила в боковое пуленепробиваемое стекло рядом со мной, оставив на нем характерную «паутинку» трещин.

Несколькими днями позже я уже был у западной границы, во взводе «Дельта». Просьба о переводе, поданная несколькими днями ранее, была удовлетворена.

И, надо сказать, это случилось вовремя. Я чувствовал, как растет напряжение, накапливается усталость от стресса. И я понимал, что дальше будет хуже, а боев будет все меньше.

К этому времени мой взвод перебазировался из Аль-Каима в местечко Рава, также на западе, вблизи сирийской границы. И снова нам нужно было возводить бараки и все остальное.

Мне повезло; я пропустил этап строительных работ. Впрочем, когда я прибыл, почти ничего и не делалось.

Я прибыл как раз вовремя, чтобы принять участие в дальнем патрулировании пустыни вдоль границы. Мы могли ехать несколько дней, не встретив вообще ни единого человека, не говоря уже о боевиках. Мы получали сообщения о контрабандистах, пересекающих пустыню, но ни разу ни одного так и не видели.

Между тем было очень жарко. Воздух прогревался минимум до 120 градусов Фаренгейта (49 градусов Цельсия), а кондиционеров в «Хаммерах» не было. Я вырос в Техасе, и жара мне не в диковинку; но здесь было тяжелее. И совершенно некуда было от нее укрыться. Ночь не приносила облегчения: температура, если и снижалась, то лишь на 5 градусов, до 115 по Фаренгейту (46 по Цельсию). Стекла в дверях было опасно опускать, поскольку существовала угроза нарваться на мину. Но хуже всего был вездесущий песок, летевший во все щели и покрывавший нас с ног до головы.