Геннадий Прашкевич - Брэдбери

Что это всё может означать для Европы?

Никто не обратил внимания на проскользнувшее в печати сообщение о том, что немецкий ученый Конрад Цузе создал первую в мире вычислительную машину. Говорили в основном о Гитлере — ключевой фигуре того времени. В США он был признан человеком 1938 года — «За распространение демократии по всему миру». (Кстати, в следующем году Гитлер был номинирован на Нобелевскую премию мира и, кто знает, может, и получил бы эту премию, если бы воздержался от нападения на Польшу.)

Рею нравилось находиться среди людей.

Иногда газету покупали настоящие знаменитости.

У киноактеров Джона Бэрримора (1882-1942) и Бестера Юртона (1895-1966) Рей даже взял автографы; он вообще старался не пропустить никого из тех, кто хоть чем-то выделялся из толпы.

Он не просто зарабатывал деньги, он учился.

«Когда тебе семнадцать, — вспоминал он впоследствии, — ты думаешь, что умеешь все на свете. Но когда мне было семнадцать, я не умел ровно ничего. Я не умел писать стихи, даже короткого рассказа не мог написать. В старших классах школы, где я учился, ученики писали короткие сочинения, но я и там не блистал и окончил школу полным неумехой и твердо знал только одно: хочу быть писателем. Потому и устроился продавцом газет.

Друзья спрашивали: “Что ты тут делаешь?”

Я каждому отвечал: “Становлюсь писателем”.

“Как можно стать писателем, торгуя газетами?”

“А вот так!” — отвечал я и каждое утро, проснувшись, писал новый рассказ.

А после работы бежал не домой, а в свою любимую Центральную библиотеку.

Можно считать, я тогда жил в этой библиотеке. Меня окружали лучшие в мире друзья — книги. Редьярд Киплинг любил меня. Чарлз Диккенс любил меня. Герберт Уэллс любил меня. Жюль Верн любил меня. Эти любовники изменили всю мою жизнь. Они смотрели на меня в упор, они изучали меня. Ты входил в библиотеку и сразу попадал в удивительную атмосферу их присутствия, вдыхал ее, плавал в ней. Ты сам становился писателем, плавая посреди книжных полок. Сквозь тебя проходили вибрации. Они оставались в тебе навсегда. Я не думал тогда о том, как мало я умею. Я был так поглощен любовью к книгам, что просто некогда было думать о каких-то моих собственных несовершенствах. Ведь в чем сила любви? Любовь заставляет тебя звучать даже после того, как музыка закончилась. Вот почему нужно постоянно находиться в состоянии влюбленности во что-нибудь…» 24

Десять долларов чистого дохода в неделю!

Это было уже что-то, и в январе 1939 года Рей все-таки поступил в колледж.

К этому времени отец еще раз сменил квартиру. Жить рядом с матерью, постоянно дававшей советы по делу и без дела, Леонарду Сполдингу не хотелось, и волею случая колледж, в который поступил Рей, оказался рядом с домом. К сожалению, скоро выяснилось, что сидеть часами за партой Рей попросту не мог. Он был слишком деятелен для этого, неусидчив, непривычен к дисциплине. Если что-то привлекало его в учебе, то всего лишь гипотетическая возможность чаще знакомиться с девушками.

В итоге от посещения колледжа Рей отказался.

Отец принял это спокойно: «Жить тебе».

Сбросив с себя обузу — посещать занятия, Рей с новой страстью, даже несколько демонстративно занялся самообразованием. В Центральной библиотеке Лос-Анджелеса он проводил теперь многие часы. Читал, перечитывал, изучал иллюстрации, рылся в словарях, в старых журналах, даже в таких, как «Современная электрика» («Modern Electrics»). В «электрике» Рея интересовали, конечно, не схемы первых радиоприемников и радиопередатчиков, а фантастическая повесть некоего Хьюго Гернсбека (1884-1967) — «Ральф 124С 41+». Она печаталась в журнале с августа 1911-го по март 1912 года. Этот Хьюго Гернсбек, инженер из Люксембурга, ставший американцем, немало удивил подписчиков попыткой описать невероятный мир 2660 года.

Да и герой у Хьюго Гернсбека оказался непростой.

Даже имя его — Ральф 124С 41+ — несло некий скрытый смысл.

По замыслу автора имя это должно было читаться как «one-to-fore-see for-all», то есть «тот, кто предвидит всё» или «предвидит для всех». А знак + якобы подчеркивал принадлежность Ральфа к десяти самым выдающимся умам планеты! Кроме многочисленных интеллектуальных подвигов гениальный ученый и изобретатель Ральф 124С 41+ отличился тем, что героически спас девушку с соответствующим именем — Элис 212В 423. Судя по отсутствию знака +, она-то в десятку самых светлых умов Земли не входила, вот ее и похитил самый настоящий марсианин. В беспорядочной перестрелке девушка трагически погибала, но Ральф 124С 41+, заморозив тело любимой, в специальной камере доставил ее на родную планету, а там уже научились возвращать к жизни, казалось бы, самые неперспективные трупы…

Понятно, что в процессе чтения пораженные подписчики узнавали много волнующего о вероятных и вполне возможных, на взгляд Хьюго Гернсбека, открытиях будущего, — между прочим, о прототипе современного радара.

К сожалению, в 1913 году журнал «Modern Electrics» вынужден был закрыться.

Зато в другом основанном им журнале — «Электрический экспериментатор» («Electrical Experimenter») — неистовый швейцарец впервые ввел в литературный обиход придуманный им термин science fiction (научная фантастика), надолго определивший развитие нового направления.

В 1920 году Хьюго Гернсбек переименовал «Electrical Experimenter» в журнал «Наука и изобретения» («Science and Invention»). А в марте 1926 года приступил к изданию еще одного своего журнала — «Удивительные истории» («Amazing Stories»), первого в мире ежемесячника, посвященного исключительно научной фантастике и разрабатываемым ею научным и философским идеям.

Развлекать и просвещать — лозунг даже для того времени не новый.

Этим занимался Жюль Верн, этим занимались многие талантливые литераторы.

«Самые лучшие фантасты, — как бы между делом замечал создатель романа «Ральф 124С 41+», — сообщают нам сложные знания так искусно, что мы даже не замечаем, что чему-то научились». Конечно, Хьюго Гернсбек имел в виду прежде всего таких писателей, как Жюль Верн, Герберт Уэллс, Артур Конан Дойл, Эдгар Аллан По, Остин Холл («Человек, который спас Землю»), Джордж Ингленд («Нечто Извне»), Пейтон Уэртенбейкер («Человек из атома»).

Журнал «Удивительные истории» очень быстро набрал не менее удивительный тираж — более ста тысяч экземпляров в месяц. Принцип отбора рукописей был сформулирован основателем предельно просто: «Семьдесят пять процентов науки и двадцать пять — литературы».

Неплохо звучит, но такое соотношение науки и литературы позволяло заниматься сочинением «научной фантастики» всем, кто только хотел этого. Бизнес есть бизнес: сочини ходкую историю и ты — автор популярного журнала. Правда, следует помнить, что «Удивительные истории» открыли также действительно крупных и интересных писателей. Со страниц этого журнала шагнули в литературный мир Роберт Шекли (1928-2005), Айзек Азимов, Фрэнк Герберт (1920-1986), Абрахам Меррит (1884-1943), Роберт Хайнлайн, Говард Фаст (1914-2003), Чарлз Шеффилд (1935-2002), Джек Уильямсон (1908-2006), Говард Лавкрафт (1890-1937), Эдмонд Гамильтон, Ли Брэкетт (1915-1978) и многие-многие другие.