Михаил Загребельный - Павло Загребельный

Дрозд пускав дрозда, Чхан чхав під Скирдою, Петрук-Попик грав на арфі, а Іваничук співав народну турецьку думу.

– Братня російська література вийшла з шинелі Гоголя, а українська – з загибелі ескадри! – вигукнув зіпрілий Пушик. Всі заплескали і підняли тост за ОЄКа.

Пізно ввечері гості хропли під столами. Один ОЄК мужньо залишався тверезим. Він гордо оглянув поле бою і презирливо мовив:

– Хіба це література? Одне п'янво. Як добре, що ми в тридцятих зробили селекцію.

– А може, й зараз їх, поки п'яні, пустить в расход? – спитав Лазар Санов.

– А на фіга? – здивувався ОЄК. – Хіба ж серед них є хоч один Плужник?

– І правда, що нема.

– Так отож».

Может, за подобные эскапады проспект Александра Корнейчука в Киеве переименовали в Оболонский проспект? Каждый раз по приезде в Киев его пасынок, режисер Владимир Бортко ищет ответ на вопрос, почему на независимой Украине места Корнейчуку не нашлось. Зато в Киеве есть не только проспект Павла Тычины. В центре Киева на Терещенковской улице (бывшая Репина) музей-квартира Павла Тычины, как уже говорилось, расположен не в одной, а почему-то двух квартирах. «Правильному» Павлу Тычине воспетые им чабаны подарили две квартиры. Была в Киеве улица летчика Чкалова. Чкалов, конечно, известный летчик и любимец простых советских людей. Но ведь Сталин его любил! Улица Чкалова стала носить имя Олеся Гончара. И никаких тебе криптонимов и недоговоренностей, о которых предупредила в предисловии к «Дневникам» их составитель Валентина Даниловна Гончар.

В 2006 году в Киеве в Доме художника проходил съезд писателей независимой Украины. Накануне его открытия Евгений Пашковский, которому недоговоренности так же претят, принес под стены СПУ на Банковской «Памятник бездарям», – метлу. И унитаз, который служит ей постаментом. И разъяснил: «Такая судьба ожидает произведения нынешних руководителей СПУ».

С середины 1980-х годов Павло Загребельный живет и работает на южной окраине Киева в поселке, садовом кооперативе писателей Конча-Озерная. Двухэтажный кирпичный дом постройки конца 1950-х отец купил у дочерей Петра Панча (1891—1978). Режиссер Юлия Лазаревская сняла в этом доме документальный фильм «Сонет 29» (2000), он доступен в интернете.

Отец полностью отошел от какой-либо официальной, публичной деятельности. Иногда его вырывали из отшельничества в Конче-Озерной помимо его воли. На двух таких эпизодах я остановлюсь.

В начале 1990-х известные украинские поэты проигнорировали торжественный вечер памяти Павла Тычины. Пришлось прозаику и пенсионеру Павлу Загребельному взять обязанности председателя поэтического собрания на себя. Почему поэты не явились на это мероприятие, известно только им. Возможно, изобретали очередные трактовки творчества Павла Григорьевича «на злобу дня»? Недавно меня изумили «открытием чудным». Оказывается, изданные в 1934 году пісні, пеани, гімни «Партія веде» есть не что иное, как зашифрованное обличение сталинских злодеяний…

Во второй половине 1990-х Павла Загребельного пригласили участвовать в заседании Шевченковского комитета. Ему часто приходилось на этих заседаниях отстаивать свои знания и убеждения. Одно из них запомнилось тем, что пришлось не просто, как обычно, защищать свои взгляды, но и проявить свой бескомпромиссный и жесткий характер. На последнем, решающем этапе этого заседания обсуждались и утверждались кандидатуры творческой группы телеспектакля «Этот симпатичный бес» по повести «Иван Иванович» Николая Хвылевого (1893—1933). Все шло к позитивному решению, как вдруг спокойствие нарушил председатель комитета Владимир Яворивский. «Нужно Татьяну Назарову, супругу Дмитрия Табачника, вычеркнуть, – изрек меланхолично, – а то не ровен час обидится Сам. Он ведь только что главу администрации с треском с работы выгнал».

По иронии судьбы, Яворивский еще недавно приходил на прием к главе администрации президента Дмитрию Табачнику и испрашивал должность. Леонид Кучма назначил В. Яворивского председателем комитета именно по представлению главы администрации Дмитрия Табачника. А в тот день председатель комитета забил тревогу. Но для соблюдения «демократичности» процедуры предложил раздельно голосовать: сначала за Т. Назарову, потом за остальных создателей фильма. Режиссер спектакля Михаил Резникович возмутился и предложил вообще снять вопрос с рассмотрения. Но голосование прошло по задумке Яворивского. Тогда Загребельный и Резникович, не сговариваясь, поднялись и хлопнули дверью. Оставшиеся члены комитета провели переголосование и поддержали двух коллег-мятежников. Может, совесть проснулась или проснулся характер!

Герой «Юлии…» Шульга, рассматривая «Меланхолию» Дюрера, соглашался со своей собеседницей, что меланхолия – глубинная суть украинского характера. Если к ней добавить горилки.

Библиография последней четверти века жизни Загребельного до конца 1990-х запутанна. Некоторые его новые произведения не издавали вообще. Другие изредка выходили такими смехотворными тиражами, что их судьбу невозможно проследить. Только в нулевых харьковское издательство «Фолио» издало пятитомное собрание сочинений Загребельного, стало постоянно переиздавать и печатать его новые книги. Всего за последнюю четверть века своей жизни отец написал одиннадцать романов и повестей, около 20 рассказов. Он оставил несколько неоконченных рукописей, в том числе исторические романы «Зограф» и «Имперский заложник», не чурался публицистики. Его интервью, статьи, выступления постоянно публиковали мастера украинской журналистики Дмитрий Гордон и Александр Швец. Лариса Копань способствовала двум изданиям книги статей «Думки нарозхрист», основу которой составили публикации в 1990-х в «Українській газеті» при содействии Валерия Жолдака.

Загребельный продолжал свои любимые темы – приключения, детектив, фантастика: «Бесследный Лукас» (1989), «Ангельская плоть» (1993), «Пепел снов» (1995). Отец уважал мастеров детективов, триллеров, авторов украинских бестселлеров, произведения которых и сегодня читают в самом непредвзятом сообществе – интернете. Это и Владимир Кашин, и Ростислав Самбук. Кстати, отец Кашина до 1941-го был фотографом в полтавском райцентре Кобеляки, и у него однажды сфотографировалась семья Загребельных с маленьким Павлом. В 1960—1970-х в Ирпене Загребельный и Кашин устраивали иногда баталии один на один в карты – в «дурака». Семья Самбук жила около Кончи-Озерной, в селе Плюты, они часто наезжали к моим родителям в 1980-х – первой половине 1990-х. В конце 1960-х отец познакомил меня с Игорем Рощуком, который пришел к творчеству через испытания по ту сторону добра и зла.