Святослав Рыбас - Громыко. Война, мир и дипломатия

В августе 1985 года советской экономике был нанесен спланированный удар: под давлением Соединенных Штатов Саудовская Аравия резко увеличила производство нефти, обрушив тем самым мировые цены. В ноябре 1985 года цена одного барреля сырой нефти составляла 30 долларов, а спустя пять месяцев — 12 долларов. Понижение цены каждого барреля на один доллар обходилось бюджету СССР в один миллиард долларов. В итоге только на разнице цен исчезло 18 миллиардов долларов. Еще раз была подтверждена истина: сырьевой рынок — это рынок продавца.

Валютные поступления СССР, позволившие поддерживать стабильность, уменьшились в три раза. В 1986—1988 годах бюджет потерял около 40 миллиардов долларов, экспорт советского оружия снизился на 2 миллиарда долларов. Кроме того, из-за девальвации доллара на одну четверть пропорционально уменьшалась вся экспортная валютная выручка.

Гайдар утверждал, что в 1985—1986 годах на политическом уровне не обсуждалось, какие меры надо предпринять для управления финансовым кризисом, а вместо этого принимались ошибочные решения — антиалкогольная кампания (потеря 25 миллиардов рублей в 1987 году), значительное увеличение капитальных вложений, сокращение импорта промышленных товаров народного потребления, что нанесло еще один удар по рынку.

Однако Гайдар либо не знал, либо умалчивал о столкновениях в советском руководстве по поводу экономических преобразований и финансовой политики.

Что же произошло с Горбачевым? Образно говоря, он с размаху налетел на экономические проблемы, которые попытался спешно разрешить. Отсоветовав Андропову провести реформу ценообразования и структурную реформацию народного хозяйства в направлении рынка, он и в 1985 году не захотел рисковать. Как писал последний глава советского правительства Валентин Павлов, Горбачев «вместо прямого пути к рынку занялся политическим маневрированием, сосредоточившись на борьбе за власть».

«На том достаточно высоком уровне развития экономики, который был достигнут в СССР к 1985 году, у страны был достаточно большой запас прочности, чтобы почти безболезненно перейти к новым формам организации общественного производства, к рыночным методам хозяйствования… Но для такого цивилизованного движения требовалось не сокрушать экономику, а использовать имеющиеся финансовые рычаги и административные возможности, позволявшие в сжатые сроки провести структурную перестройку сначала денежно-финансовой системы, а затем и всей системы хозяйствования. Подготовившись таким образом к завершающему броску в рынок, можно было уже спокойно, без социальных катаклизмов решить ряд важных организационных вопросов — таких, как создание современной налоговой инспекции, фондовой биржи и так далее, — а затем без опаски приступать к освобождению цен, к открытию экономических границ. Велика вина перед народом, перед Отечеством тех, кто намеренно сорвал эту возможность благоприятного для всех исхода рыночных преобразований» {428} 428 Павлов В.С. Указ. соч. С. 86. .

Павлов не преувеличивал тогдашние возможности советской экономики. После избрания Андропова генеральным секретарем Объединенный экономический комитет конгресса США получил от ЦРУ доклад о состоянии советской экономики, в котором говорилось: «В СССР наблюдается неуклонное снижение темпов экономического роста, однако в обозримом будущем этот рост будет оставаться положительным… Несмотря на то, что между экономическими планами и их выполнением в СССР имеются расхождения, экономический крах этой страны не является даже отдаленной возможностью» {429} 429 Rowen N. Central Intelligence Brifing on the Soviet Economy / Hoffman E., Laird R. The Soviet Polity in the Modern Era. N.-Y, 1984. P. 417—435. .

Председатель Госплана СССР Николай Байбаков писал, что с 1966 по 1985 год национальный доход вырос в 4 раза, промышленное производство в 5 раз, основные фонды в 7 раз, сельскохозяйственное производство в 1,7 раза, производство товаров народного потребления в 3 раза, реальные доходы населения в 3,2 раза {430} 430 Байбаков Н.К. Указ. соч. С. 220. .

Кроме того, была фактически завершена электрификация села, проведена газификация страны: с трех до 40 миллионов квартир и домов — двенадцатикратный рост. В социальном плане — установлена ежемесячная гарантированная оплата труда в колхозах и введено социальное страхование колхозников (государственные пенсии, больничные и т. п.); введено повсеместное среднее школьное образование; увеличен минимальный размер оплаты труда до 60, а затем до 70 рублей в месяц (примерно 8 тысяч рублей в пересчете на цены 2011 года), минимальный размер пенсии — до 50 рублей (около 6 тысяч рублей); общественные фонды потребления (социальные расходы) выросли в три раза.

В какой же момент советская экономика надломилась?

В начале перестройки Горбачев объявил программу модернизации машиностроительного сектора, названную «Ускорением». С 1985 года в оборонных отраслях делался упор на производство гражданской продукции и на конверсию. Приоритет отдавался производству нового вооружения с более качественными характеристиками и сокращению средств нападения: танков, ударной штурмовой авиации, артиллерии, отдельных видов ракетной техники. Резко сокращались расходы на оборону. Однако экономический эффект не мог быть получен мгновенно. Юрий Маслюков, бывший тогда председателем Военно-промышленной комиссии, писал: «Многие наивно полагали, что как только сократится производство вооружения и военной техники, то предприятия сразу же начнут выпускать нужные народному хозяйству товары… На деле все обстояло гораздо сложнее и требовалось время и значительные средства (капитальные вложения) для того, чтобы осуществить такую техническую подготовку производства новой продукции, чтобы она удовлетворяла требования потребителя и была конкурентоспособной на внешнем рынке» {431} 431 Быстрова И.В. Указ. соч. С. 304. .

Кто же они такие, кто «наивно полагали», что в государстве, где все управление замыкалось на фигуру генерального секретаря, вдруг при отсутствии центра все само собой образуется?

Павлов указывал на три причины экономической катастрофы Советского Союза: омертвление финансов и резкий рост объемов незавершенного строительства в результате пропагандистского маневра под названием «Жилье-2000»; переток финансов в распоряжение предприятий и резкое снижение финансирования крупных строек союзного уровня; согласие Горбачева на создание в Российской Федерации самостоятельной кредитно-финансовой системы, что привело к обескровливанию союзного управления и разрушению Союза.

Разумеется, программа обеспечения каждой семьи отдельной квартирой к 2000 году выглядела утопичной, но потребовала изъятия инвестиций из сферы машиностроения, срочной переориентации строительной индустрии с промышленного на жилищное строительство, для чего потребовались иные материалы и оборудование, которых, увы, не было в наличии, они просто не были запланированы. В итоге промышленные стройки замерли, а темпы строительства жилья не выросли. «В этом была вся суть горбачевизма!» — заключил Павлов.