Сборник статей - Личности в истории. Россия

Сам поэт был прекрасным рассказчиком и неутомимым выдумщиком. (Да и кто в то время не создавал мифов о собственной и чужой жизни, нередко становясь пленником собственных созданий!) С легкой руки Волошина талантливая, но никому не известная некрасивая школьная учительница превратилась на время в модную поэтессу, знатную красавицу иностранку. Стихами Лидии Дмитриевой, писавшей под псевдонимом Черубина де Габриак, зачитывался весь Петербург, а сотрудники журнала «Аполлон», печатавшего ее поэзию, были все безнадежно влюблены и тщетно искали встречи с поэтессой на великосветских гуляниях… Марина Цветаева вспоминала, как и ей Волошин лукаво предлагал передать свою лиру вымышленному Петухову: «Тебя – Брюсов, например, – будет колоть стихами Петухова: „Вот, если бы г-жа Цветаева, вместо того чтобы воспевать собственные зеленые глаза, обратилась к родимым зеленым полям, как г. Петухов, которому тоже семнадцать лет…“»

На крымской земле вечный странник превратился в домоседа: с 1917 года до самой смерти Волошин не покидал Крыма; однако его духовное странствие не прекращалось. В теплое время года в Коктебель приезжали сотни человек, но с наступлением холодов гости разъезжались, и на многие месяцы Волошин оставался наедине со своими мыслями и мечтами. Незадолго до смерти, когда болезнь отняла возможность читать, рисовать, писать стихи, художник по-прежнему задает себе вопрос: «А смогу ли я быть просто хорошим и чутким человеком?»

В «Сorona astralis» перед читателем предстает образ странника, неустанно ищущего свой путь к звездам. Он пристально вглядывается в небосвод – но не ночной, на котором звезды так ясно видны, а дневной, когда они скрыты под «покровом Майи». Он слышит зов невидимых звезд сквозь шум повседневности:

Созданный Волошиным образ продолжает тему, прозвучавшую в поэзии предшественника русских символистов, певца звезд Тютчева:

Сквозь внешний сюжет волошинского цикла проступает другой: скрытый сюжет о пути внутреннего совершенствования человека. Само заглавие «Corona astralis» многозначно. Слово astralis можно перевести не только как «звездный», но и как «астральный». В оккультной литературе, с которой Волошин был хорошо знаком, это слово расшифровывается двояко. Оно обозначает один из планов человеческого бытия: мир эмоций, желаний, страстей; но есть также и другое его значение: высший, трансцендентный план бытия, лежащий за пределами нашего чувственного восприятия. Таким образом, уже в заглавии венка сонетов читатель может увидеть указание на направление пути: к звездам, от низшей природы к великим тайнам бытия. Но как справиться с грузом ненависти и страстей, которые тянут вниз?..

«Кто в страсти ждал не сладкого забвенья…»

1901 год. 24-летний Волошин в Париже. Здесь перед ним открыты двери библиотек, художественных галерей и студий. Юноша учится рисовать, мыслить и писать, активно участвует в литературно-художественной жизни французской столицы, обрастает все расширяющимся кругом знакомых. Но в душе нет покоя. Раздираемый противоположными устремлениями, он сравнивает себя с «доктором Джекилом и мистером Хайдом»: его неотступно преследуют «мысли о полете» и мечты о земных женщинах; тело жаждет страсти, а внутреннее «я» сопротивляется, стремится к чистоте и возвышенной, идеальной любви.

Те большие мастера, чьи произведения стали для нас самым верным, самым проникновенным словом о любви, тоже были юными, как и их читатели, и мучительно искали свой путь, оставив на страницах дневников историю своей внутренней борьбы. Как распутать этот узел: чистое чувство к идеальной возлюбленной и влечение к незнакомке?.. И можно ли в наше время, когда «все дозволено», дать совет, понятный не только умудренному опытом, но и юному человеку?

Подобно своим сверстникам – символистам Андрею Белому и Александру Блоку, Волошин не только пытается разобраться со своими чувствами, но и размышляет о проблеме пути для всего человечества. Поэт пишет о том, что человеческое тело – таинственная и могущественная область, связанная с землей, «свиток», в котором записана вся история человечества. Оно является вместилищем вечного божественного Духа, который в процессе эволюции жертвует собой и погружается в материю, угасая в ее бездне. Эта тема звучит и в «Corona astralis»:

Тема угасания и воскресения Духа в «Corona astralis» во многом совпадает с лекцией Волошина «Пути Эроса», созданной двумя годами ранее: в процессе эволюции в теле человека появляется разделение полов и привязанность к удовольствиям, которые предоставляет материальный мир, а также чувство индивидуальности, отграничения себя от окружающего мира и способность к его познанию. Дух растворяется в материи, но затем она, преображенная духом, начинает свое восхождение к божественному. Этапами этого пути для человека является переведение сексуальной энергии в силу творчества: искусства, науки. «Надо уметь владеть своим полом, но не уничтожать его. Художник должен быть воздержанным, чтобы суметь перевести эту силу в искусство». Дальнейший путь – это преображение земной любви в любовь к Богу, добровольный отказ от индивидуальности, принесение в жертву своей личности, которая умирает и вновь воскресает в духе. Для Волошина таким примером является Христос.

Так поэт примиряет в себе земное и небесное: всю мощь и роскошь осязаемого мира, «цветение плоти и вещества во всех его формах и ликах» он ощущает пронизанными духом. В конце жизни Волошин делает в дневнике запись о том, что необходимо преодолеть автоматизм в низших областях жизни: «На все и во всех случаях (самых обыденных) нужно находить свой (трагический) ответ. Ответ всем существом. Судьбой. Не словами, а ставя на карту все существо».

«Не пройден путь, и жребий нас обрек Мечтам всех троп, сомненьям всех дорог…»

Высказывания Волошина против агрессии и насилия напоминают о его старшем современнике Л. Н. Толстом. В 1910 году Волошин откликнулся на смерть великого писателя и гуманиста статьей «Судьба Льва Толстого», в которой он рассуждает об идее непротивления злу насилием: «Если я перестаю противиться злому вне себя, то этим создаю только для себя безопасность от внешнего зла, но вместе с тем и замыкаюсь в эгоистическом самосовершенствовании.