Петер Вайдхаас - И обратил свой гнев в книжную пыль...

Моя жена разражается потоком слов восхищения, которое относится не столько к впечатляющим творческим решениям художника, сколько к содержанию изображенного, образу идей, воспетых в картине. В это мгновение я ощущаю, что стыжусь своего слабого и презренного индивидуализма, который вряд ли сможет как-то помочь мне противопоставить что-либо окружающим нас мощным идеологиям.

19-й день

Решаю поехать на автобусе в IXMIQUILPAN, это за городом, чтобы повстречаться с Дитером Коницки и обсудить с ним мои идеи и планы относительно выставки. Нахожу его там. Он, как шаровая молния, носится по помещениям, непрестанно что-то решая на ходу и выплескивая новые идеи. Он работает тут с коренными индейцами из народа отоми над проектом, субсидируемым Фондом им. Фридриха Эберта, согласно которому в Центре обучают так называемых «продвинутых» индейцев, знающих испанский, — они получат образование в объеме шести классов и будут потом работать в собственной культурно-этнографической среде: отоми учат отоми. Смысл этой программы в том, чтобы интегрировать индейцев в мексиканское общество, не дав им при этом утратить собственные культурные корни.

Обедаем с Коницки в ресторане при бассейне. Я сообщаю ему о своих планах. Он внимательно слушает, нетерпеливо покусывая карандаш и одобрительно кивая. А потом начинает самозабвенно рассказывать о своем проекте.

В час ночи бредем с Дорой сквозь ночную тьму в соседнюю деревню, где остановились на ночлег.

20-й день

Безоблачное небо, светит солнце. Сидим на лекции по истории для обучающихся отоми. Затем едем на барбекю: мясо барашка кладется на раскаленные камни, укрывается банановыми листьями и опускается в земляную яму. Там оно доводится до готовности.

Вечером возвращаемся автобусом в Мехико. Два с половиной часа езды.

23-й день

Господин Франк, которому я сообщаю, что планы относительно выставки и семинара уже более-менее прояснились, опять заставляет меня дожидаться его в посольстве битый час. Такой уж у него стиль. Потом бегом в мексиканское министерство иностранных дел. Ставлю там в известность д-ра Глорию Кабальеро, которая одобряет наши планы.

В последнюю минуту успеваю на стоянку междугородного автобуса, где уже ждет Дора. Примерно два часа едем по грандиозной автостраде через горный перевал в Пуэблу — немного запущенный колониальный город. Облицованные кафелем стены домов свидетельствуют о его былом благосостоянии. Технику изготовления фаянсовых цветных изразцов, коими облицованы фасады домов и выложены внутренние дворики во всех колониальных городах, испанские поселенцы привезли с собой из провинции Толедо.

Сразу по прибытии визит в книжный магазин госпожи Вирт, потом в книжную лавку «Letran». Оттуда в дирекцию Общества содействия культуре, где меня встречают приветливо и благожелательно. Немецкий консул господин Венцель звонит позже в гостиницу «Сан-Мигель», где нас размещают очень уютно.

24-й день

Собачий холод. Все то же мексиканское нагорье (2160 м). От находящегося поблизости покрытого снегом вулкана Попокатепетль дует ледяной ветер.

Сотрудница дирекции Общества содействия культуре заезжает за нами рано утром. Дворец Правительства вполне подходит под выставочное помещение, но меня смущает близость самого правительства. В Школьном центре я встречаюсь с министром образования штата Пуэбла Лобато Контрерасом и веду с ним в течение часа сложные переговоры. Затем осматриваю одну из школ.

Все попытки связаться с консулом Венцелем по телефону оканчиваются неудачей. Он весь день на заводах «Фольксваген». Перед самым отъездом автобусом в Халапу мне все же удается застать его в консульстве и кратко проинформировать.

За четыре часа очень удобной дороги спускаемся на отметку 1400 м. Зеленый, влажно-теплый ландшафт внезапно напоминает Швейцарию.

25-й день

Халапа. Гостиница «Прадо» вся за… Завтракать идем в ближайший бар. Потом на такси в университет — там есть люди, занимающиеся распространением культуры. Архитектор Мендес Акосто — открытый молодой человек, с которым я не только подробно обсуждаю свой проект, но и дискутирую по вопросам политики. Едем потом вместе с ним в Театр им. Игнасио де ла Льяве (смотрим помещение для выставки).

Краткий визит в знаменитый Антропологический музей: монументальные каменные скульптуры ольмеков, прелестные терракотовые фигурки раннего периода культуры тотонаков, в памяти особенно запечатляются характерные типажи смеющихся масок.

Октавио Пас в своем эссе 1966 года «Оборотная сторона смеха» пишет:

«Вначале был смех. Мир начался с непристойного танца и громкого хохота. Космический смех — это детский смех. Сегодня только еще дети смеются так, как маски тотонаков. Это смех первого дня, дикий и неоформившийся, еще очень близкий к первому плачу: он означает гармонию с внешним миром, бессловесный диалог, чистую незамутненную радость».

Жена моя, когда мы смеялись в последний раз? И смеялись ли мы когда-нибудь вместе просто так, от чистой радости?

Прогулка по Старому городу до самого отправления автобуса, который опаздывает на два часа. Завтра в час ночи мы прибудем в Мехико. Вытащим чету Тиле из постели. Беатрис зажарит курицу. Будем болтать до пяти утра.

26-й день

Конец недели. Ближе к полудню отправляемся вместе с Тиле и его женой на их «участок» под Уаской. По пути поели очень острой пищи в придорожном ресторанчике. Под вечер разбиваем в диком лесу, который эти двое называют «своим участком», палатку. Долго сидим молча у затухающего костра.

27-й день

Спускаюсь с Клаусом на ранчо. Плаваем в реке. Становится невыносимо жарко и душно. С ранчо приводят двух лошадей. Скорее можно сказать — двух старых кляч. Моя прихрамывает и слепа на один глаз — это я замечаю, лишь когда мы скачем по краю крутого обрыва. Клаус вырядился мексиканцем — в широкополой шляпе и с мачете на поясе. Должно быть, мы оба производим странное впечатление, что-то вроде донкихотов, — редкие крестьяне из мексиканских индейцев, встречающиеся нам на пути, застывают в изумлении как вкопанные, когда мимо них галопом проносятся на едва ковыляющих лошадях два «гринго». Скачем верхом вдоль реки три часа и поднимаемся к самой вершине горы, откуда наслаждаемся прекрасным видом.

На страшной полуденной жаре складываем палатку и возвращаемся в Мехико.

29-й день

Прощаемся в Книжной палате с президентом Доном Анхелем. Заезжаем к Кольбу — тот свое «домашнее задание» уже сделал. Г-жа Кляйн из «Ultramar», наоборот, думала, что у нее есть время до конца месяца. Обговариваем в экспедиторской фирме «Кюне унд Нагель» с г-ном Шуманом и г-ном Фастерлингом условия транспортировки груза. После обеда сажусь за отчеты и бухгалтерские счета дорожных расходов. Вечером приходит издатель Карретеро, и мы идем вместе ужинать. До полуночи волнующий разговор о ситуации в Мексике.