Александр Панцов - Дэн Сяопин

Это движение развивалось стихийно в течение двух недель, и наконец 4 апреля, в традиционный День поминовения усопших в Китае, площадь оказалась запруженной народом. Все были возбуждены, тут и там слышались крики: «Защитим премьера Чжоу ценой собственной жизни!», «Да здравствует великий марксист-ленинец Чжоу Эньлай!», «Долой всех, кто против премьера Чжоу!». Многие пели «Интернационал» 91.

Цзян Цин и ее приближенные были напуганы. Они, разумеется, опасались массового стихийного движения. Вечером 4 апреля на экстренном заседании Политбюро они провели решение убрать все венки и цветы и подавить несанкционированный митинг. Хуа Гофэн поддержал их. Е Цзяньин и Ли Сяньнянь на заседании отсутствовали «по болезни». «Вылезла группа плохих людей», — заявил Хуа, до сих пор исполнявший, помимо прочего, обязанности министра общественной безопасности. А мэр Пекина У Дэ добавил: «Это выглядит как заранее спланированная акция. В 1974–1975 годах Дэн Сяопин подготовил бóльшую часть общественного мнения… Нынешние события готовились Дэн Сяопином в течение долгого времени… [Их] характер ясен. Это контрреволюционный инцидент» 92.

Пятого апреля против демонстрантов была брошена полиция, но встретила сопротивление. Всех возмутило, что полицейские стали убирать и ломать венки. Тысячи людей начали кричать: «Верните наши венки!» Возникли потасовки, какие-то люди подожгли одно из зданий на площади и полицейские машины. Только ценой больших усилий бунт удалось подавить. Десятки демонстрантов были арестованы.

О «контрреволюционном мятеже» Мао Цзэдуну доложил Юаньсинь, разумеется, «объективно». Всю вину за народные выступления он возложил на Дэна, сравнив его со знакомым нам венгерским премьером-бунтарем Имре Надем, а протестующих — с участниками антикоммунистического восстания в Будапеште 1956 года. «Великий вождь» одобрил подавление мятежа, наложив резолюцию на доклад племянника: «Боевой дух высокий; это прекрасно, прекрасно, прекрасно» 93.

Днем 6 апреля к Мао зашла Цзян Цин, сообщившая ему ужасные подробности о сожженных машинах, погромах и т. п. А потом заявила: «Их [мятежников] главный закулисный заправила — Дэн Сяопин, я его обвиняю. Предлагаю исключить Дэн Сяопина из партии» 94. Мао поднял на нее глаза, долго смотрел, но ничего не ответил. А на следующий день, еще раз встретившись с племянником и выслушав его новый доклад, хриплым голосом дал директиву: «На основании этого лишить Дэн Сяопина всех должностей; оставить его в партии; понаблюдать, каким будет эффект». Помолчав, продолжил: «На этот раз [мы имеем], во-первых, столицу, во-вторых, Тяньаньмэнь, в-третьих, поджоги и драки. Эти три вещи хороши. Характер изменился. На основании этого — выгнать!» 95

В тот же день он назначил Хуа Гофэна первым заместителем Председателя ЦК и теперь уже официальным премьером Госсовета. Через три недели, будучи уже не в силах говорить, он напишет этому своему последнему преемнику: «Иди медленно, не волнуйся. Следуй прежнему курсу. Когда ты делаешь дело, я спокоен». А еще через два месяца добавит: «Главное внимание уделяй внутренним проблемам страны» 96.

Назначение Хуа не могло, конечно, понравиться Цзян Цин и другим левым радикалам, но устранение Дэна настолько их обрадовало, что заставило на время забыть об этой «маленькой» неприятности. С таким увальнем, как Хуа, справиться, казалось, было легко.

Цзян и другие радикалы ликовали, а большинство пекинцев скорбели. И в знак молчаливого протеста люди стали выставлять в окнах домов бутылочки. Как мы знаем, при ином написании иероглифа пин имя «Сяопин» может означать «маленькая бутылка». Иероглиф же тай в слове чуаньтай («подоконник») переводится как «вершина». Выставляя бутылочки в окнах домов, противники «группы четырех» хотели тем самым сказать: «Дэн Сяопин все еще на вершине!» В то же время в моду у мужчин вошла короткая стрижка «ежик» (сяо пинтоу), так как при желании это название можно перевести как «Сяопин во главе» (иероглиф тоу означает «голова»).

Что же касается самого Дэна, то он, по крайней мере внешне, сохранял спокойствие. С конца января, то есть с тех самых пор, как Мао решил разгрузить его, он уже все дни проводил дома. О событиях на площади Тяньаньмэнь, разумеется, знал, но конечно же не имел к ним никакого отношения. Бóльшую часть времени сидел в кабинете, беспрерывно курил и думал. С домочадцами почти не разговаривал, стараясь не посвящать их в свои волнения. 7 апреля в восемь часов вечера из передачи Центрального народного радио он узнал о том, что его сняли со всех должностей внутри и вне партии. Сообщение было непоследовательным. С одной стороны, в нем подчеркивалось, что «обсудив контрреволюционный инцидент на площади Тяньаньмэнь и поведение Дэн Сяопина в последнее время, Политбюро ЦК КПК считает, что характер вопроса о Дэн Сяопине уже изменился, и [теперь речь идет об] антагонистических противоречиях». С другой — заявлялось, что Дэна оставляют в партии 97. Чувствовалось, что Мао, как и прежде, во времена «бури и натиска», не хочет кровавой расправы над «неразумным» Дэном и, свергая его, не спешит усиливать «группу четырех». Это не могло не питать надежду. Дэн тут же написал Председателю благодарственное письмо 98.

А в это время Цзян Цин распространяла в партийном руководстве слухи о том, что «народные массы» готовы «нанести удар по Дэн Сяопину и схватить его», так как именно он возглавлял «контрреволюционный мятеж». Она даже уверяла, что Дэн лично приезжал на машине на площадь Тяньаньмэнь, чтобы руководить митингующими 99. Узнав об этом, заведующий канцелярией ЦК Ван Дунсин, недолюбливавший Цзян Цин, срочно испросил разрешение Председателя перевести Дэна вместе с женой в безопасное место, где легче было бы их охранять. Мао дал «добро». В итоге Дэна и Чжо Линь опять разлучили с детьми, посадив обоих под домашний арест в их прежнем роскошном доме в центре Пекина. Здесь они и жили в течение трех с половиной месяцев в полном одиночестве, если не считать приходившую помогать по хозяйству родственницу, повара и солдат охраны.

Детей же заставили принять участие в публичном поношении отца, после чего выселили из дома.

Стоит ли говорить, что все члены семьи тяжело переживали опалу? «В такой семье, как наша, вообще не стоит рожать детей!» — как-то, не выдержав, в один голос сказали Дэн Линь и Дэн Нань. Вместе с младшей сестрой, Маомао, они стали готовиться к самому худшему 100.

Между тем в стране вовсю шла поименная критика «ревизиониста» Дэна. Разоблачительные статьи в газетах и журналах публиковались каждый день, радио и телевидение беспрерывно вещали о его «преступлениях». Только в массе народа кампания по-прежнему не находила отклика. Даже среди чиновников и работников правоохранительных органов. Антидэновские публикации и особенно документы по упорядочению, подготовленные в 1975 году Дэном и печатавшиеся теперь Цзян Цин и ее сотоварищами, чтобы показать, насколько «буржуазен» был Дэн, вызывали у большинства людей обратную реакцию: не ненависти к «каппуисту», а симпатии к человеку, который хотел улучшить жизнь народа 101.