Елизавета Бута - Катрин Денёв. Моя невыносимая красота

20 апреля 1991 года (суббота)

После двадцати часов полета я на месте. Спала больше, чем обычно. Здесь холоднее, чем предполагалось. Небо словно залито свинцом. Нас ждут у трапа самолета. Красивая машина с велюровыми темно-красными сидениями. Шофер великолепно говорит по-французски.

Чтобы пройти таможню, приходиться ждать в большом зале на жестких, покрытых белыми чехлами скамейках, перед длинными столами, застеленными скатертью в цветочек. Это мне напоминает VIP-залы в аэропорту Шанхая. Нескончаемая проверка таможни. Я мирно засыпаю на жесткой скамье.

Прибываем в отель, который словно точная копия кубинского. Маленькие фонтаны, крупная галька, мостики, не слишком подходящая по стилю винтовая лестница наверх.

Персонал очень приятный и хорошо понимает по-французски. Это международный отель в Ханое. Мой люкс находится позади главного здания, в одном из корпусов на сваях, связанных между собой деревянными мостами, висящими над большим, заросшим прудом, где женщины и дети с подвернутыми брюками окунают руки в воду, чтобы вытащить крабов, мидий и другую живность. Некоторые рыбачат до самой ночи…

Больше всего поражает, что здесь много детей и женщин на дорогах. Только по их жестам и грациозной походке их можно отличить от мужчин, дорожных рабочих. Они в больших шляпах и с одинаковыми платками для защиты от пыли.

В конце дня посещение того, что я называю «Чинечитта», где идет производство всего необходимого для съемок, а также здесь находятся конструкторские мастерские, в которых создают декорации и шьют костюмы.

Место обветшалое, но большое, просторное и наполненное какой-то особой атмосферой. Ателье по пошиву костюмов очень удивляет. Чтобы расшить одежду для сцены приема, сюда привезли мастеров, мужчин и женщин со всей деревни.

Молодежь быстрыми, но точными движениями вышивает по шелку. Очень характерный шум иголок, проходящих сквозь натянутую на бамбуке ткань схож с приятным уху звуком натянутых струн в свете голубого неона.

Красильня представляет собой большую уложенную плитами комнату, где парочки моют хлопок, доводя его окраску до естественного цвета. Здесь даже есть мастерская по изготовлению масок, игрушек из бумаги, птиц, и даже особенной мебели, часть которой изготовляется, а затем отправляется в Малайзию.

Ужин в ресторане «202» (по названию номера улицы, на которой он расположен). Одни французы вокруг нас, так как команда, снимающая фильм «Дьян Бьян Фу», еще не закончила съемки.

Подают фаршированных крабов и горький чай, поэтому приходиться просить кипяченую воду, чтобы разбавить его. Возвращаемся по людным улицам — жизнь кипит до одиннадцати вечера.

Я живу в Хайфоне, прекрасном местечке, вмещающем не больше десяти человек. Скорее резиденция, чем отель. Большие просторные комнаты с вентилятором на потолке, окнами с деревянными ставнями, выходящими на террасу всего этажа. Просто, но в тоже время со вкусом. Холодильник, противомоскитная сетка, большой ковер. Я не зря привезла с собой стоваттные лампочки. Могу читать по вечерам.

22 апреля 1991 года (понедельник)

Я воспользовалась лодкой, чтобы догнать съемочную группу. Она будет снимать сцену в большой окруженной горами бухте, которую иногда бороздят сампаны с темными парусами, напоминающими бабочек на зеленой воде.

Великолепные декорации на коралловых скалах. С помощью сброшенного в воду динамита созданы ступеньки, по которым можно добраться до вершины, откуда видны бамбуковые арки, мост, больница. Простота в своем великолепии, как и все, что создается руками ремесленников.

Эта декорация отличается хрупкостью и одновременно способностью сопротивляться времени, как и сами здешние люди. Французская столовая под полосатым шатром расположена между лодками и похожа на легкую парусную шлюпку. У нас также есть оснащенные холодильником, кроватью, туалетом автобусы. Это обязательные удобства для длительных съемок. Но я и представить себе не могла, что нам порекомендуют взять с собой мыло и пользоваться им, особенно перед едой. А я проявила предусмотрительность лишь только в отношении еды, прихватив, по примеру англичан, йогурты, мед и чай.

23 апреля 1991 года (вторник)

Место работы Паоло Кондора. Последние сцены фильма. Снимаем сцену расставания с Лин Дэн, Камиллой, моей дочерью по фильму.

Невозможно представить себе что-то более тяжелое, чем сцена нашего прощания! Но не стоит бояться. Нужно доверять сцене.

24 апреля 1991 года (среда)

Подъем в 6:30. Чтобы успеть на съемки, нужно воспользоваться паромом, так как дорога плохая. Нам потребовался почти целый час, чтобы преодолеть тридцать километров.

Поразительные декорации: на море отлив, длинная полоса топи и посередине маленький аэродром, на котором работают пленные и моя Камилла, и все это в самом сердце гор, омываемых морем, в котором эти горы отражаются, как огромные залежи угля. Черная пыль настигает нас сразу, нет никакой возможности защититься от нее. Каторжники выглядят слишком молодо, чтобы играть политических заключенных.

Режис отказывается снимать эту сцену без колонны, которая должна показать зрителю, что герои находятся в несвободном мире.

Потом солнце будет появляться и исчезать. Размещение рабочих очень приблизительное, ибо сцена должна воздействовать в первую очередь эмоционально, поэтому снимается длинный общий план, а затем одновременно два крупных с двух камер. Но не будем пока торопиться.

Я возвращаюсь в мой автобус, где спокойно сплю, пока меня не разбудят, чтобы сообщить, что нет никакой надежды снять даже первый кадр приезда моей героини. Уже пять часов. Но не для всех день прошел впустую.

Первая часть сцены без моего участия, кажется, благополучно снята, несмотря на сложности, возникшие по вине вьетнамского управления, весьма ловко использующего малейшие затруднения для увеличения сметы расходов и не очень заботящегося о массовке.

Люди не ели с утра, они пытаются защититься от солнца, приподнимая края своих рубах. Похоже, что деньги, предназначенные для их обедов, куда-то исчезли. Но отношения на съемочной площадке сдержанные, так как у нас тут съемки до 15 мая.

25 апреля 1991 года (четверг)

Перед моим первым съемочным днем я чувствую себя уставшей, так как я плохо спала. К счастью, еще не успели отснять утренние сцены. Я еще поспала полтора часа в автобусе.

Потом Режис рассказывает нам, мне и Лин Дэн, об очень эмоциональной сцене. Мы не будем много репетировать, за исключением эпизодов с массовкой (с заключенными, солдатами, полицией, которых играли русские и болгары).