Елизавета Бута - Катрин Денёв. Моя невыносимая красота

Огромные бронзовые урны наполнены ладаном. Продолжительная съемка в движении до ступенек павильона, где находится сановник, его молодая жена и благородные люди в черных одеяниях.

Напряженная атмосфера. Режис нервничает, но ведет себя как послушный ребенок, так как снаружи находится мой отец Анри Марто (сказали бы, что это персонаж XIX века из «Смерти в Венеции»?). Весь оставшийся день только непрофессионалы создают проблемы. Запуганные и улыбающиеся женщины не способны играть ужас в момент покушения.

Я чувствую, что Режис уже устал от съемок. У него нет желания снимать сцену. Значит, в дальнейшем такие настроения будут повторяться.

Замешательство и неопытность массовки дают ему повод побыстрее закончить сцену. К трем часам дням он удалился в пагоду на несколько минут.

Я все время пытаюсь не упасть на сановника, когда меня толкают на него в момент покушения. Кресло опрокидывается. Он падает. Это не было предусмотрено. Я не знаю, продолжать ли мне играть сцену. Я вымотана. Особенно жарой. Перерыв из-за того, что начался дождь.

10 июня 1991 года (понедельник)

Первый день посадки растений. Небо затянуто. Влажно. Густая пальмовая роща. Гевеи. Поляна. Крестьяне проделывают канавки. Млечный сок каучуконосов течет медленно, он белый, но в чашечках — молочный.

Повсюду запах тофу, кислого соевого молока. Чернорабочие ходят с фронтальными лампами. Съемка начинается на заре. Дымчатый рассвет прекрасен. Но по меньшей мере полчаса моя красивая голубая льняная блузка будет липнуть к телу. Я в шляпе, брюках-галифе. Я гораздо лучше защищена от сырости, чем от солнца!

Сцена с плетью. Чернорабочий стоит на коленях. У него красивая голова. Съемка в движении покажет, что он не видит меня. У меня вид учителя, который «любит хорошо и наказывает хорошо».

Я чувствую, что Венсана Режис снимает с большими перерывами. Дни ужасно тяжелые и длинные.

Вчера проливной дождь снова затопил город. Съемки затруднены. Нужно снимать на джипах. День задержки. Грузовик невозможно сдвинуть с места.

Наше первое утро в Малайзии будет скверным. Эрик Оман, наш продюсер, рвет и мечет. Я его понимаю. Увы, больше никак его поддержать не могу. Без дыма эту сцену снять нельзя, пропадет вся магия джунглей.

11 июня 1991 года (вторник)

Прибыли на завод. Какая красота, но какое безумие. Роскошные, реалистичные, изысканные декорации всего для недели съемок. Шик. Настоящий кабинет, завод с рабочими станками. Все хорошо. Все аксессуары и костюмы в порядке. Несмотря на трудности, все сцены удаются, нет ни одной неудачной. Режис просит, чтобы команда берегла актеров. Продолжительная съемка в движении. На улице давящая жара. К обеду температура достигнет отметки в сорок градусов. Мне очень жарко, но я не падаю духом.

Доминик Блан приехала, чтобы сняться в большой сцене отъезда. Продолжительный эпизод был снят с первого дубля. Она похожа на парижанку: платье с рисунком, жемчужное ожерелье, в руках зеленое растение и птица в клетке! Сцена хорошо написана. Она восхитительна, Режис это тоже отметил. Он помешан на своем фильме. Не представляю, как он может не работать. Вечером в девять часов он на собрании. Режис напряжен. Он слишком много берет на себя. Он берет всю ответственность за людей. Уникальный фильм в невероятной стране, огромный бюджет, хороший сценарий. Он должен удаться! Мы все вместе работаем ради общей цели. По вечерам много разговариваем. Меня заставляют рассказывать о себе. Особенно хорошо это получается у Режиса. Все-таки десять лет психоанализа. Он внимателен и выражает подлинный интерес к моей жизни.

Завод расположен далеко. Каждый день уходит по меньшей мере два часа, чтобы добраться до него. Бешеное движение мотоциклов. Прекрасные декорации похожи на детские игрушки. Во дворе, устланном черным щебнем, очень жарко. Слишком много солнца. Мы снимаем в солнцепек, поскольку я не могу работать утром. Это условие я выдвинула еще во Франции. В шесть часов вечера солнце начинает садится. Во дворе постоянно работают вентиляторы. Без парика, в кисейном платье, но я все равно умираю от жары. Я устраиваюсь в кабинете с двумя вентиляторами. Нахожу птицу Доминик мертвой в клетке. О ней забыли еще с воскресенья. Вспоминаю «Сирену с «Миссисипи»»… Из-за жары съемки проходят медленнее. Мы не успели снять даже ту сцену с огнем. Думаю, мы сможем найти какой-то компромисс.

План работы очень тяжелый. Вчера технический консультант показал Анри Марто, как сгибать белый латекс руками, чтобы просунуть его в машины. Немного неприятный запах забродившего тофу. После копчения он становится бело-золотистый, как чешуйка. Эрик Оман успокаивает Режиса насчет отставания в графике. Мне бы хотелось, чтобы Режис смог оставаться отважным до конца. Нужно быть немного сумасшедшим, чтобы снимать фильм. Я надеюсь, за эти десять дней увидеть позитивный настрой команды. Часто спрашиваю у Гийома, инженера по звуку, хороша ли последняя снятая сцена. Быть может, я в первый раз чувствую такую ответственность за фильм. В то же время фильм написан для меня, да еще с таким бюджетом… Неслыханный подарок. Ежедневно я получаю от этого удовольствие, как и от «Последнего метро». К тому же и физически я чувствую себя хорошо, даже при весе меньше 54 килограммов. Это хорошо для фигуры, но не для лица.

12 июня 1991 года (среда)

Ночные съемки. Я собираюсь ужинать вместе со всеми. Канонерская лодка у причала. Венсан и Трибо, красивые и молодые, в великолепной белой униформе. Режис напряжен. На реке очень шумно из-за парома и рыбаков. Сцена трудная, а необходимость в нормальном звуке требует от нас того, чтобы мы подождали полчаса. Приливы и отливы, как и ночь, создают трудности для организации съемок вплоть до трех часов утра. По сценарию нужно сжечь сампан. Они заканчивают лишь к семи утра. Для меня есть изменение в графике работ: репетиция первой сцены с мадам Мин Тан. В управлении немного волнуются из-за отставания от плана. С таким количеством сцен и двумястами тридцатью участниками команды очень сложно организовать какие-либо сдвиги в графике. Вчера, по прибытии в деревню, я впервые почувствовала душу нашего фильма. Такие близкие и далекие. Венсан сильный и красивый, играет в сложной литературной сцене. Его опыт работы в театре очень ему помогает. Всегда этот взгляд: серьезный и спокойный.

13 июня 1991 года (четверг)

Шеон Фатз

Съемки в Джоржтауне. Впервые в городе. Необычный китайский дом специально отреставрирован для фильма. Желто-красные турецкие колонны. Все перекрашено. Мебель, предметы интерьера великолепны. Только два дня съемок. Какое безумие. Какое красивое безумие. Внутренний дворик, большая лестница, в середине столетний бонсай, с одной стороны кабинет, с другой — алтарь.