Дмитрий Табачник - Полководцы Украины: сражения и судьбы

Знамя британского десанта, взятое защитниками Петропавловска-Камчатского в бою 24 августа 1854 г.

Завойко доносит, что неприятель имеет потерю в 350 человек, неприятель действительно потерял столько убитыми и утонувшими, но раненые сверх того (в документе зачеркнуто «и ранеными в том числе». – Авт. ), и их должно быть по меньшей мере столько же, и по общепринятому правилу ему должно бы сказать в донесении, что потери неприятеля состоят из 700 человек убитыми коих один адмирал, два штаб-офицера и четыре лейтенанта, это доказывается оставшимися телами, офицерскими саблями и могилами в Тарьинской губе, а также количеством неприятелей, погибших на шлюпках и тела коих в море. Завойко напрасно поверил рассказу пленного, что адмирал Прайс будто бы сам застрелился, неслыханное дело, чтобы начальник застрелился в самом начале сражения, которое надеялся выиграть; не мог адмирал Прайс застрелиться и невзначай своим пистолетом, для какой бы надобности он его брал в руки, находясь на фрегате, за милю от нашей батареи. Впрочем, я убежден, что излишняя скромность Завойко не уменьшит его заслуги во мнении Вашего Величества, а дело говорит само за себя, и верю только, что нигде Англо-Французские эскадры и десанты их не действовали так смело и упорно, как в Петропавловском порту, нигде суда не подходили так близко к нашим батареям (на 2 кабельтовых), и думаю поэтому, что они получили сильные повреждения, сигналы боя они чинили в Авачинской губе двое суток, потом после сражения: 24 числа чинились там уже трое суток, а наконец, когда только вышли из губы, то тотчас скрылись из виду на Ост, т. е. ушли без оглядки, а тем вскоре после их ухода возвратился благополучно корвет «Оливуца» от Ю-В из Тарьинского залива и от В транспорт «Иртыш» из Аяна, а транспорт «Байкал» и о шхуне «Восток» получены были в порт известия из Большерецка. По верности заслуги Петропавловского порта, который за 14 тыс. верст от Петербурга так геройски поддерживает славу Русского оружия, не изволите ли, Ваше Высочество, признать возможным исходатайствовать этому порту Георгиевский флаг, или Георгиевское знамя, 47-ому флотскому экипажу и Георгиевский флаг фрегату «Аврора», и убежден, что подобные награды увеличат наши шансы силы, при (неразборчиво) духа, который уже внушен подчиненным Завойко и Изыльметьева.

Изъявив при этом случае сведений и соображений, явствует, что у нас главный недостаток в Петропавловском порту в крепостной артиллерии большого калибра, а с тем, видите, и снарядов. Я просил туда много бывшей артиллерии еще в марте 1850 года, и прислано только в 1852 году на «Двине» 17 орудий, а на корвете «Оливуца» ни одного, теперь сухим путем доставлять очень дорого, но делать нечего… Необходимо… через Америку, надобно тотчас выслать хоть 24 бомбических орудия самого большого калибра и 24 пушки 36-фунтового калибра с 300 снарядами на каждое. Фрегатская же артиллерия, как видно, недостаточна против неприятельской. Ощутителен также недостаток в офицерах, особенно когда корвет и транспорт в море. Как было и во время бомбардировки, поэтому я приемлю смелость просить Ваше Императорское Величество приказать назначить в Камчатку и отправить сюда нынешнею же зимою одного штаб-офицера, двух лейтенантов и одного в помощь бомбардиру артиллерийского офицера, они скоро войдут в комплект.

Чтобы не задерживать здесь князя Максутова, который везет к Вашему Величеству столь радостное известие, я оставляю все другие донесения до отправления офицера Рейна и тогда буду иметь честь довести до Вашего сведения о всех моих дополнительных рескриптах на случай появления в будущем лете еще сильнейшей неприятельской эскадры в наших водах. Жаль только, что не все адмиралы похожи на Завойко, а при старшинстве своем могут быть и вредны».

Чрезвычайно показательна и оценка действий Завойко его недавними противниками, которые не могли не восхищаться эффективностью выстроенной военным губернатором обороны. Французский офицер Эдмонд дю Айи в написанной по свежим следам статье «Тихоокеанская кампания. Петропавловская экспедиция» писал следующее: «Эта короткая кампания богата поучениями. У нас с самого начала нерешительность парализовала все действия, и время терялось в бесполезных якорных стоянках… Русские должны были все потерять в предпринятых действиях, но вот что значит человеческая деятельность. Какое превосходное умение воспользоваться временем!.. Дождавшись союзную эскадру в пределах отдаленной Сибири, отразив ее нападение на полуострове, где никогда еще не раздавался звук европейской пушки, два офицера (имеются в виду Завойко и Изыльметьев. – Авт. ) доказали, что русские моряки умеют сражаться и сражаться счастливо: они имеют право, чтобы имена их сохранились в летописях русского флота».

Защита Петропавловска имела огромное стратегическое значение, несравнимое с небольшими, в масштабах всей Восточной войны, цифрами потерь нападавших. Возглавлявшаяся Завойко оборона не дала возможности англо-французам захватить российский Дальний Восток, что стало бы неизбежным после потери Камчатки.

За защиту города Завойко был переаттестован Николаем I из генерал-майоров в контр-адмиралы и награжден орденами Святого Георгия 3-й степени и Святого Станислава 1-й степени.

Впереди спасителя российского Дальнего Востока ожидала блестящая морская карьера. Он дослужился до адмирала (что соответствовало полному генералу), занимал ответственные должности в Морском министерстве, но в истории навсегда остался прежде всего руководителем героической обороны Петропавловска.

Умер адмирал 16 февраля 1898 г. и был похоронен в своей усадьбе в Подольской губернии. В 135-ю годовщину обороны Петропавловска он был перезахоронен в райцентре Кривое Озеро Николаевской области, где на его надгробный памятник нанесли надпись: «Адмиралу русского флота В. С. Завойко, сыну Днепра – Герою Камчатки и Амура – от кривоозерцев и камчатцев».

Будущий военный министр Российской империи и один из наиболее выдающихся реформаторов ее армии родился 24 ноября 1822 г. в Киеве в дворянской семье. Его отец происходил из мелкой шляхты Минской губернии и трудился преподавателем французского языка в знаменитой Первой киевской гимназии.

Семен Ванновский всячески поддерживал желание сына пойти по военной линии и определил Петра на обучение в 1-й Московский кадетский корпус, считавшийся одним из лучших кадетских корпусов России.

А. Першаков (1843–?). Портрет П. С. Ванновского в мундире генерал-адъютанта Свиты Его Императорского Величества