Алексей Карпов - Княгиня Ольга

По Иоакимовской летописи, женой Святослава была венгерская принцесса (Татищев. Т. 1. С. 111). Венгры действительно были союзниками Святослава в войне с греками. Однако данные Иоакимовской летописи — источника позднего и совершенно легендарного — доверия не вызывают.

«Щеляг» — это, по всей вероятности, арабский дирхем, который у еврейских купцов получил наименование «шэлэг», то есть «белый», в значении «серебряный» ( Новосельцев А.П. Хазарское государство… С. 117.).

Вятичи, северяне и какие-то другие славянские племена названы в числе данников хазар в Пространной редакции письма хазарского царя Иосифа испанскому еврею Хасдаю ибн Шапруту (Коковцов. С. 98—99). О мнимом господстве хазар над Киевом вплоть до 30-х гг. X в. см. прим. 22 к главе 2.

«Я веду с ними войну», — писал о руссах хазарский царь Иосиф в 50-е гг. X в., т. е. именно во времена Ольги (Там же. С. 83—84, 102). Однако эта оценка русско-хазарских отношений скорее всего носит обобщенный характер.

О союзе с торками князя Владимира, сына Святослава, «Повесть временных лет» сообщает под 985 г. (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 84). Можно думать, что эти союзнические отношения Владимир унаследовал от отца.

О первом походе Святослава на Дунай Иоанн Скилица говорит, что он имел место «на пятом году царствования Никифора», в августе 968 г. (см. выше, прим. 23). Второй поход датирован следующим, шестым годом царствования Никифора (там же). Между этими походами Святослав находился в Киеве, где его застала смерть Ольги (11 июля 969 г.).

Напомню, что под 915 годом в «Повести временных лет» уже сообщалось о первом приходе половцев на Русь. По всей вероятности, автор статьи 6476 (968/69) года не знал этого известия, которое отсутствовало в его варианте летописи.

Вообще же, иконописный тип святой Ольги так и не был определен. В разных иконописных подлинниках по-разному обозначено ее подобие другим святым женам: «аки царица Елена», «подобием… аки Екатерина», «аки Варвара».

Об этом сообщается в Проложном житии Ольги (русской редакции) (Серебрянский. С. 8; Пичхадзе и др. С. 302). В одном из списков XVI в. значится: «патриарху и царю» (Серебрянский. С. 8, прим. 33), но это, конечно, механическая ошибка переписчика, образовавшаяся в результате неудачного сокращения первоначально читавшегося: «…к патриарху к Царюграду». Известие об отправке золота патриарху вошло и в «Слово о том, как крестилась Ольга» из Феодосьевской редакции Киево-Печерского патерика, причем это одно из немногих добавлений в летописный рассказ, составляющий основу патерикового «Слова» (см.: Бедина Н Н. Образ святой княгини Ольги в древнерусской традиции (XII—XVI вв.) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2007. № 4 (30). С. 10—11).

В древнейшем из известных списков Проложного жития (РНБ. Q.n.1.63; рукопись XIII в.) текст сокращен и явно испорчен: Ольга просит «…погрести ся сь землею равно, а многы (должно быть: «могилы». — А. К.) не сути» (Пичхадзе и др. С. 302). В других ранних списках текст также сокращен или искажен; напр.: «…а могилы не рыти, ни трызен творити»; «…а могылы не сыпати, ни тризна творити, ни годины деяти»; или: «…ни трызн творити ни единою»; «ни трызна творити, ни плакатися»; «…ни тризн творити, ни надеятися»; «…ни дела деяти»; «…ни тина не деяти»; и т. д. (сводку различных чтений см.: Серебрянский. С. 8, прим. 30— 32; Гриценко 3. А. Загадочное «бъдынъ» (Об одном разночтении в произведениях о княгине Ольге) // Герменевтика древнерусской литературы. Сб. 1. М., 1989. С. 284—286). В Псковской редакции Жития святой Ольги, в которой в данном случае использован текст Проложного жития, данное место также читается с пропуском неясного слова: «…и заповеда боляром своим и всем людем честное свое тело положити равно з землею, могилы не осыпати над нею, ни трижнения творити». Слово «бдын» (варианты: «дын», «бьды», «бедын») появляется в прологах с XVI в.; один из примеров — в июльском томе Макарьевских Великих миней четьих (Соболевский А.И. Памятники древнерусской литературы, посвященные Владимиру св. С. 68, прим. 12). Н.И. Серебрянский считал первоначальным чтение «…ни тина ни деяти», видя здесь указание на некий языческий обряд «лицедрания» — одной из форм выражения скорби по покойному (Серебрянский Н.И. Древнерусские княжеские жития. С. 27). По мнению 3. А. Гриценко, первичным является вариант: «…ни годины деяти», зафиксированный в более ранних списках, а таинственное «бдын» представляет собой не что иное, как механическую ошибку переписчика. Смысл житийной фразы исследовательница видит в том, что Ольга просит сына не совершать по ней ни языческих, ни христианских (?!) обрядов, в частности не творить «годины» — церковной службы, совершаемой спустя год после смерти (Указ. соч. С. 284—290). Однако такое предположение выглядит весьма сомнительным, особенно в свете того, что мы знаем о языческих пристрастиях Святослава. Дело не в том (или не только в том), что слово «бдын» известно в списках только с XVI в., а в том, что сохранившиеся ранние списки содержат явно невразумительные чтения, что свидетельствует о том, что переписчики не понимали выражение оригинала, а это, в свою очередь, можно рассматривать как свидетельство архаичности того выражения, которое первоначально читалось в нем. Именно непонятное переписчикам «бдын» (или, возможно, какое-то другое непонятное слово) могло дать все те варианты, которые засвидетельствованы рукописной традицией Проложного жития, включая и явно неуместное здесь выражение «годины деяти».

Едва ли возможно привлекать в качестве параллели к данному месту Жития Ольги (как это часто делается в литературе) схожие выражения из Жития св. Константина Муромского, где также речь идет о том, чтобы «могилы верх холмом не сыпаху, но равно с землею, ни тризнища, ни дымы(ни)… ни творяху»: в этом месте, как и во многих других, Житие св. Константна представляет собой явное заимствование — в данном случае из Жития св. Ольги (см.: Гриценко 3. А. Указ. соч. С. 288—289).

О нетленности мощей княгини Ольги сообщают также летопись и Проложное житие.

Обычно историки датируют перенесение мощей св. Ольги 1007 г., ссылаясь на то, что под этим годом «Повесть временных лет» сообщает о перенесении в Десятинную церковь не названных по имени святых (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 129). Однако употребление летописцем множественного числа («пренесени святии») подсказывает, что речь скорее идет о мощах св. Климента Римского и его ученика Фива, вывезенных князем Владимиром из Корсуни в 989 г. и позднее положенных в Десятинную церковь.