Алексей Карпов - Юрий Долгорукий

Переяславль-Залесский (или Переяславль Новый, как его называли в отличие от старого, южного Переяславля) — самый значительный из городов, построенных Юрием Долгоруким. Он расположен на берегу богатого рыбой Плещеева озера, которое в старину называлось несколько иначе — Клещиным.

По прямому свидетельству летописца, город был в буквальном смысле перенесен Юрием на новое место («… и Переаславль град перевед от Клещина…» — читаем в Типографской летописи) [96]. Однако причины, которые при этом двигали князем, до сих пор остаются неразгаданными историками.

Древний город Клещин был расположен на том же озере, но на некотором удалении от современного Переяславля — в районе так называемой Александровой горы, которая в древности имела еще одно название — Ярилина плешь {270} . (Второе название предание связывает с существованием здесь древнего языческого святилища; первое — с именем князя Александра Ярославича Невского, останавливавшегося в своем загородном тереме вскоре после татарского разорения Переяславля.) Но это место было гораздо удобнее нынешнего! Расположенный на высоком обрывистом берегу озера, Клещин имел удобные естественные укрепления и надежно прикрывал водные пути, ведущие в Залесскую Русь с Верхней Волги по Нерли Волжской. Юрий же перенес город южнее, в низину, или, как выразился писатель и великий знаток родного края М. М. Пришвин, «в болото» {271} , в устье впадающей в Клещино реки Трубеж. Здесь, в низменности, никаких естественных преград, способных защитить город от вражеского нападения, не имелось; местность была пустынной и необитаемой. Приходилось надеяться лишь на рукотворные оборонительные сооружения — а значит, с особой тщательностью возводить земляные валы и деревянные стены крепости. Легко догадаться, какого огромного напряжения сил, каких колоссальных затрат и неимоверных человеческих усилий это потребовало!

Новая крепость была значительно больше прежней. По подсчетам археологов, общая длина валов достигала 2,5 километра (остатки валов прекрасно сохранились до настоящего времени). Их высота составляла от 10 до 16 метров, ширина достигала 6 метров. По гребню вала тянулись рубленые двойные стены крепости с двенадцатью башнями. В одной из башен, по преданию, был устроен «водяной тайник с колодцем за дубовыми воротами». С внешней стороны крепость окружал обводной ров {272} .

При этом старое поселение на Александровой горе какое-то время продолжало существовать. Город Клещин — очевидно, предшественник нового Переяславля — упомянут в так называемом «Списке городов русских, дальних и ближних» (составлен в XIV веке) в числе «залесских» градов {273} . Однако постепенно он угас, не в силах конкурировать с соседним Переяславлем. Вероятно, уже вскоре после монголо-татарского нашествия здесь остался лишь укрепленный загородный княжеский двор.

Повторимся еще раз, что столь масштабные действия Юрия по переносу города на новое место не были вызваны явной необходимостью. Основывая город на «болоте», в не слишком подходящей для этого местности, князь поступал так, как считал нужным, не желая сообразовываться с обстоятельствами. (Очень похоже будет действовать спустя пять с половиной столетий отдаленный потомок Юрия Долгорукого царь Петр I, основавший на болотистых берегах Невы новую столицу Российской империи.)

Так что же все-таки двигало Юрием? Дать ответ на этот вопрос не представляется возможным. Однако какие-то соображения высказать, наверное, можно.

Исследователи уже обращали внимание на социально-политический аспект перенесения Переяславля {274} . Клещин был старым городом с устоявшимся населением — как славянским, так и финно-угорским, мерянским. Новый же город был населен людьми, переведенными сюда самим Юрием, в том числе вывезенными им или добровольно переселившимися из Южной Руси. Традиционные формы городского самоуправления, вечевого строя должны были получить здесь значительно меньшее развитие, нежели в старых центрах Залесской земли — Ростове или Суздале. Это был в полном смысле слова княжеский город, сознательно создаваемый как оплот княжеского влияния в крае и центр княжеской администрации.

Но в действиях князя нельзя не увидеть и другой аспект — сугубо идеологический. Юрий дал новому городу название старого, южного Переяславля — своей «отчины», которую он совсем недавно и при столь драматических обстоятельствах вынужден был покинуть. Очевидно, что он стремился повторить в новом городе контуры старого. А потому и переносил новый Переяславль на подходящее место—в устье речки, чем-то напоминавшей ту, на которой стоял прежний город. Название этой речки также было повторено — Трубеж. Северный Трубеж впадал в Клещино озеро, подобно тому, как южный — в Днепр.

Очень скоро Переяславль-Залесский станет одним из главных городов Суздальской земли, сравняется со «старыми» городами — Ростовом и Суздалем. Обратившись к бурным событиям последующей истории, связанной с войной за наследство князя Андрея Юрьевича Боголюбского, мы увидим, что «переяславцы» будут участвовать в решении важнейших дел Залесской земли наравне с «ростовцами» и «суждальцами». Очевидно на статус Переяславля повлияло именно то обстоятельство, что он воспринимался не столько как «новый» город, сколько как «старый», но перенесенный на новое место.

Однако, повторяя «отчий» Переяславль в новопостроенном городе, Юрий посвятил его главный храм не святому Архангелу Михаилу — небесному покровителю Переяславля Русского и всех переяславских князей, потомков Всеволода Ярославича, а Самому Спасу. Выстроенный им собор Спаса Преображения дошел до нашего времени в почти не искаженном виде {275} . Это единственная постройка Юрия Долгорукого, дающая представление о том, как именно выглядели его белокаменные храмы.

И здесь, как и в церкви на Кидекше, мы прежде всего ощущаем мощь, простоту и величавое спокойствие. Почти кубический четверик основного объема здания (его длина 18, 8 метра; ширина — 15, 75) увенчан массивным барабаном со столь же массивной шлемовидной главой. За прошедшие века храм ушел в землю, так что первоначально он выглядел несколько более стройным, чем ныне. И все же его пропорции чрезвычайно тяжелы, и это вообще отличает храмы Юрия Долгорукого от белокаменных церквей более позднего времени, словно бы устремленных к небу. Юрьевы храмы крепко стоят на земле, они будто вросли в нее. «Весь ритм здания крайне замедлен, — писал о них Н. Н. Воронин, — более того, можно сказать, что здесь все противоположно какому-либо движению и все архитектурные средства направлены на выражение незыблемой неподвижности и физической тяжести масс здания… Впечатление уверенной и спокойной подавляющей физической силы проникает весь организм храма» {276} .