Борис Друян - Неостывшая память (сборник)

Мало кто из читателей обращает внимание на завершающие книги выходные данные, а ведь они содержат в себе полезные сведения. На последней странице ахматовского однотомника значится: Сдано в набор 24/XI 1975 г. Подписано к печати 20/II 1976 г. Тираж 200 000 экз. Современному читателю трудно представить себе, что поэзия может быть издана двухсоттысячным тиражом. Но так было!

В конце февраля – начале марта 1976 года проходил XXV съезд КПСС. Мы опять жили в атмосфере привычной тревоги. По опыту прежних лет понимали, что ждать ничего хорошего от его решений нам не светит, никто еще не отменял Постановление ЦК о журналах «Звезда» и «Ленинград». Однотомник Ахматовой, появившийся на свет в темное застойное время, произвел неслыханный ажиотаж. У книжных магазинов выстраивались громадные очереди, за порядком следили иногда даже конные милиционеры. На моем столе лежали десятки писем с просьбой помочь «достать» книгу. Больших возможностей у меня, естественно, не было, но многие мои друзья получили вожделенный том. Главный художник Лениздата Олег Маслаков подарил мне изготовленный в типографии издательства праздничный – в светлом ледерине – экземпляр книги. Я поблагодарил за искреннее желание сделать мне приятное, но все же подарок его не шел ни в какое сравнение с благородным, сдержанным стилем многотиражной «агатовой» обложки, которую придумал сам Олег Иванович и которая, кстати, решительно не устраивала Лидию Корнеевну.

В один из этих светлых дней в редакцию зашел Лев Николаевич Гумилев и как-то непривычно официально сказал, что выход книги Ахматовой, безусловно, событие в литературной жизни страны, но все же в первую очередь это касается его, ведь он единственный сын Анны Андреевны. А посему он приглашает меня отметить завтра это событие у него дома.

Разумеется, я заготовил несколько вопросов, считая уместным в застольной беседе коснуться его прошлого, нескольких арестов, пребывании в ГУЛАГе, отношений с матерью. Досадно, но тогда моим планам не суждено было осуществиться. Как потом признался Лев Николаевич, чтобы мне не было скучно, он решил пригласить интересного человека.

Почти сразу вслед за мною в комнату коммуналки, где обитали Лев Николаевич с женою Натальей Викторовной, явился вместе с молодой балериной Кировского театра Савелий Васильевич Ямщиков. Это был талантливый художник-реставратор, в то время еще не всесоюзно известный. Он сразу оказался в центре внимания. За столом под водочку со скромной закуской Савва неторопливо делился воспоминаниями о своей работе в краеведческом музее захолустного Солигалича Костромской области. Мне было особенно интересно – дорога на этот городок шла рядом с деревней Федоровское, места эти были мне хорошо знакомы с времен войны. Там, в Солигаличе, Ямщиков описывал древние иконы и – что чрезвычайно важно – извлек из небытия портреты кисти замечательного крепостного живописца XVIII века Григория Островского. Рассказывал он очень интересно, все мы с удовольствием его слушали.

Время за общим разговором пролетело незаметно, за окном сгустились сумерки, и мы попрощались с хозяевами.

А дальше произошло совершенно невероятное. Не берусь гарантировать достоверность того, что рассказал тогда Дмитрий Терентьевич Хренков. В Смольном он получил информацию о просьбе руководителей Чехословакии, поступившей в ЦК КПСС, выделить часть тиража книги Анны Ахматовой для русскоязычных читателей страны. Таких читателей еще со времен первой эмиграции было довольно много. Необходимо было сделать шаг им навстречу, учитывая внутриполитическую напряженность после не такой уж давней «Пражской весны». Так или иначе, Лениздат получил распоряжение в кратчайшие сроки отпечатать еще один тираж книги. Сделать это обычно – проще простого при непременном условии, если сохранились типографские матрицы издания. Но вот их-то, как оказалось, уже отправили на свалку за ненадобностью. Мне пришлось бросить все текущие дела и сделать так называемую расклейку, с которой начался традиционный издательский процесс переиздания: корректура – редакторская и корректорская вычитка – вторая корректура – подпись к печати. Выходные данные свидетельствуют: Сдано в набор 24/VIII 1976 г. Подписано к печати 21/ХII 1976 г. Дополнительный тираж – 150 000 экземпляров – был отпечатан и поступил в продажу в самом начале 1977 года. Таким образом, общий тираж однотомника составил ни много ни мало – 350 000 экземпляров. Но и это было лишь каплей в бескрайнем море спроса почитателей творчества Анны Ахматовой. Нет, не случайно Андрей Вознесенский написал тогда стихи «Попробуйте купить Ахматову…»!

Прочитав первое издание книги, Эмма Григорьевна Герштейн обратила внимание на немногие досадные опечатки, сделала ряд уточнений. Вот ее краткое предуведомление к перечню замечаний:

Это – результат откликов «ахматистов» на издание и мои собственные замечания.

Простите за задержку, надеюсь, мы не опоздаем.

Судите сами, что Вы можете выполнить. Но посвящение как заглавие никогда не употребляется, особенно «Памяти Михаила Булгакова» – слишком помпезно для Ахматовой. Я пропустила раньше, п.ч. думала, что так напечатано в «Дне поэзии» – ан нет.

Привет Дине, Дмитрию Терентьевичу

Надо ли говорить, как я был благодарен Эмме Григорьевне за ее советы и замечания. Они были учтены при подготовке издания 1977 года.

В очередной приезд в столицу я был у нее дома. Обычно сдержанная, немногословная, она довольно долго не отпускала меня, за чаем мы вспоминали о драматичном десятилетнем издательском пути однотомника Ахматовой, о времени, когда сама судьба его висела на волоске после прозвучавшей по «Голосу Америки» статьи Лидии Корнеевны.

Я уже собирался откланяться, когда Эмма Григорьевна взяла с полки книгу «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова» и сделала надпись: «Дорогому Борису Григорьевичу Друяну на память о нашей совместной дружной работе над «черной книжкой» Анны Ахматовой. Э. Герштейн. Апрель 1977. Москва».

В самом конце декабря 1976 года вышел и подготовленный В. М. Жирмунским в Большой серии «Библиотеки поэта» том стихотворений и поэм Анны Ахматовой. Сужу опять же по неопровержимым выходным данным: Сдано в набор 15/Х 1976 г. Подписано к печати 13/XII 1976 г. На подаренной Львом Николаевичем Гумилевым томе – надпись: «Сию книгу подарил Борису Григорьевичу Друяну Лев Николаевич Гумилев на Старый Новый Год».

Предисловие к тому написал не академик В. М. Жирмунский, хорошо знавший Ахматову с давних-давних лет, а поэт Алексей Сурков. Написана статья с твердых партийных позиций, что несомненно способствовало прохождению издания.