Борис Друян - Неостывшая память (сборник)

Мне ничего не оставалось, как согласиться, лишь бы хоть как-то умягчить разгневанную Лидию Корнеевну.

Помнится, письмо это все же было каким-то непривычно сдержанным, «деревянным». В нем говорилось, что Лениздат – издательство партийное, через издание книг оно проводит политику КПСС, которая на современном этапе считает необходимым свернуть тему сталинских лагерей. И изъятие лагерных строк в «Поэме без героя», и снятие эпиграфа Иосифа Бродского имеют не поэтическую, а политическую основу. Что-либо изменить невозможно.

В ответном письме Чуковская яростно обличала установившиеся порядки, когда наглухо замалчиваются свидетельства о замученных в сталинских лагерях миллионах ни в чем неповинных людей, когда преследуется живая мысль и слово поэтов. Столь же страстно Лидия Корнеевна защищала Иосифа Бродского.

Следуя установившейся традиции, я ей позвонил, сообщил о получении письма, сказал, что ознакомлю с ним свое начальство. Она ответила, что именно на это рассчитывала, отправляя мне письмо, попросила держать ее в курсе.

Письмо при мне прочитал Дмитрий Терентьевич и сказал, что дела наши неважные, он сам еще не представляет, как все повернется, как сложатся теперь отношения с Чуковской, при необходимости же он сам вступит с нею в переговоры. Письмо он мне не вернул.

Таким образом, я был отстранен от ближайших контактов с Лидией Корнеевной. Знаю только, что в конце концов она вынуждена была согласиться принять цензорские изъятия. Но и это не помогло. Корректура книги Анны Ахматовой лежала без движения на моем рабочем столе.

Именно тогда произошли трагические пражские события: 21 августа 1968 года советские танки вошли в столицу Чехословакии, мир был потрясен, на Красной площади Москвы 25 августа сотрудники КГБ арестовали восемь смельчаков, протестовавших против расправы с жителями Праги.

Между тем с Чуковской мы перезванивались и изредка переписывались. Как и прежде, она была со мною подчеркнуто доброжелательна: видимо, в это же время цензура изымала стихи Ахматовой и из тома, который готовил к печати В. М. Жирмунский, о чем она наверняка знала.

Как все же выразительна и точна поговорка «Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается»! Невидимое всевластное начальство продолжало тормозить процесс издания Ахматовой.

И все-таки ненадолго выглянуло солнышко. В ноябре 1969 года появилась вторая корректура – сверка. На моем экземпляре стоит дата, обозначенная от руки в производственном отделе: 18/ХI. А внизу титульного листа напечатан предполагаемый год издания: 1970. По моей просьбе корректуру переплели мои друзья в лениздатовской типографии, и с тех пор это редчайшее издание прописано на моей книжной полке. Долгое время я пребывал в полной уверенности, что лишь я обладаю раритетом. Оказалось, ошибался. Такая же уникальная книга-«полуфабрикат» сложными путями благополучно добралась до ахматовского фонда рукописного отдела Публичной библиотеки. Вернее, не такая же книга, а почти такая, поскольку библиотека располагает первой корректурой 1968 года без примечаний Чуковской.

Вторая корректура по-прежнему ждала своего часа. Для того, чтобы стать полноценной книгой, ей всего-то не хватало «малости» – разрешения цензуры. Когда же произойдет это событие, никто не знал. Похоже, не знала сама цензура, все поголовно находились под идеологическим «колпаком» ЦК КПСС. Вчерашние надежды плотно накрыл сумрак неизвестности и тревоги.

В октябре 1969 года скончался Корней Иванович Чуковский. Он так и не дождался выхода книги Ахматовой со своей вступительной статьей. Нет, все же не зря беспокоился он о сроках ее выпуска. Саму книгу впереди ожидала главная неприятность. В 1973 году по радиостанции «Голос Америки» прозвучала статья Лидии Чуковской «Гнев народа» о травле в Советском Союзе академика А. Д. Сахарова. В январе 1974 года она была исключена из Союза писателей. Лениздату пришлось официально расторгнуть с нею договорные отношения, выплатить полностью гонорар, вернуть расклейку стихов Ахматовой вместе с «Поэмой без героя», примечания, а также вступительную статью Корнея Ивановича Чуковского.

Мы были в растерянности. Казалось, долголетняя работа над книгой пошла под откос. Однако вскоре выход был найден. Дмитрий Терентьевич Хренков посоветовался с членами комиссии по наследию Ахматовой. Мнение было единым: книгу надо выпускать, а составительство и подготовку поэтического раздела предложить мне. Эмма Григорьевна согласилась по-прежнему представлять прозу Ахматовой.

Я приехал в Москву. Мы довольно долго беседовали с Эммой Григорьевной у нее дома. Она была полностью в курсе всего, что касалось работы над подготовкой однотомника. Тихим голосом она сказала, что, к сожалению, праведный гнев Лидии Корнеевны поставил под вопрос общий труд, что «Лиду занесло», Ахматова же опять пострадала, книгу надо попытаться спасти, а мне отказываться ни в коем случае нельзя.

После разговора с Эммой Григорьевной свое согласие я дал. Лениздат составил со мною официальный договор. Все эти годы я выходил далеко за рамки редакторских обязанностей, скрупулезно сверял, перепроверял и уточнял стихотворные тексты по всем прижизненным ахматовским сборникам, «перепахал» весь архив Ахматовой в рукописном отделе Публичной библиотеки – фактически работал над составлением и текстологической подготовкой поэтического раздела книги.

Что касается важнейшей в этом издании «Поэмы без героя», то я использовал хорошо мне знакомый авторизованный машинописный текст (редакция 1963 года), хранящийся в рукописном отделе Публичной библиотеки.

Стихи, не вошедшие в прижизненные сборники Ахматовой, но неправомерно включенные Чуковской в основной корпус однотомника, я вынес в отдельный раздел «Из стихотворений, не вошедших в книги». Раздел этот составили сорок семь (!) стихотворений.

Иногда у меня возникала необходимость посоветоваться с Эммой Григорьевной. Вот как вспоминала об этом сама Э. Г. Герштейн: «…Вступительную статью написал Д. Т. Хренков. Роль составителя основного отдела перешла к Борису Григорьевичу Друяну. В основу его текстологии была положена работа Л. К. Чуковской, дополненная открывшейся возможностью проверять тексты Ахматовой по ее рукописям. Когда в сомнительных случаях Борис Григорьевич советовался со мной, я не скрывала от него, что, в свою очередь, посоветуюсь с Чуковской…» («Нева», 1988, № 4, стр. 204).

Чтобы снова и снова проверять тексты Ахматовой по ее рукописям, приходилось запасаться вот такими официальными бумагами:

<���…> сентября 1975

В связи с подготовкой к изданию однотомника Анны Ахматовой просим Вас разрешить старшему редактору Лениздата ДРУЯНУ Борису Григорьевичу ознакомиться с текстами «Поэмы без героя», хранящимися в архиве А. А. Ахматовой.