Павел Куприяновский - Бальмонт

Стихи, составившие сборник «Дар земле», были написаны в основном в Москве — в него вошли стихотворения из «Перстня», неизданной книги «Тропинки огня» и некоторые тексты из «Семи поэм». Эта книга должна была выйти в московском издательстве в конце января 1920 года (о чем Бальмонт сообщал Е. А. Андреевой в письме от 27 декабря 1919 года), но вышла уже в Париже. В контексте бальмонтовской эмигрантской лирики «Дар земле» рассматривать нельзя, однако уже заявлена тема, которая отныне станет для поэта главной, — Россия. В программном втором стихотворении книги как заклинание повторяются слова:

В «Даре земле» начинается и метафизическое осмысление пролитой крови в революционных мятежах:

Заметно усиливается в сборнике автобиографическое начало лирики Бальмонта. В венке сонетов «Имена» поэт создает символизированные «портреты» любимых женщин:

Одно из последних стихотворений сборника, очевидно, написанное уже в Париже, «Примиренье», целиком приводит в своих эмигрантских воспоминаниях «На берегах Сены» Ирина Одоевцева как стихи о России, которые особенно «трогали и волновали»:

Последняя строка может служить эпиграфом ко всей эмигрантской лирике поэта.

Бальмонт старался изыскать и другие возможности заработка, хлопотал о переиздании своих книг в русских издательствах Берлина, который в начале 1920-х годов был литературным центром русской эмиграции. Там в издании Сергея Эфрона, мужа Марины Цветаевой, вышли «Сонеты Солнца, Меда и Луны» (1921), в издательстве «Слово» — переводы поэта «Из мировой поэзии» (1921); через год это же издательство выпустило «Зовы древности». В Берлине в эти годы выходило много русских журналов, газет, и свои произведения, главным образом стихи, Бальмонт публиковал в журналах «Сполохи», «Жар-птица», альманахе «Грани», газетах «Дни» (издатель А. Ф. Керенский), «Руль», «Голос России» и др. Однако гонорары везде были мизерные.

В декабре 1920 года Бальмонт обратился к профессору Евгению Александровичу Ляцкому. Его, литературоведа, фольклориста, этнографа, не чуждавшегося журналистики, поэт знал еще с начала 1900-х годов. В 1917-м Ляцкий находился в Финляндии, откуда переехал в Швецию и основал в Стокгольме издательство «Северные огни», выпускавшее русскую классику. 15 декабря 1920 года Бальмонт писал ему: «Вы красиво издаете книги, и если „Северным огням“ интересно, я был бы рад увидеть в Вашем издании несколько своих книг. Я послал Вам сегодня для начала книгу избранных своих стихов „Гамаюн“, где я собрал из своих томов те стихи, которые близки славянскому сознанию».

Сборник «Гамаюн» вышел в «Северных огнях» в 1921 году и положил начало близкому общению поэта с издателем на протяжении всех 1920-х годов. Переехав в Прагу по приглашению президента Чехии Масарика в 1922 году, Ляцкий стал профессором Карлова университета и одним из организаторов Русского свободного университета. Кроме того, он организовал в Праге издательство «Пламя», возглавил газету «Огни» и привлек Бальмонта к сотрудничеству.

В первое время эмиграции Бальмонт не терял надежды вернуться в Россию. О своей жизни в Париже он так писал Екатерине Алексеевне 26 декабря 1920 года: «Внешне жизнь идет ровно и на вид хорошо. От лекций, книг, газетных статей и стихов в газетах притекают монеты, но их едва хватает на текущие расходы. Полгода вертелся и вывернулся. Хочу думать, что не провалюсь и в следующие полгода. Но все это скучно и утомительно. Конечно, мы едим лучше вас и живем в теплых, освещенных комнатах и читаем пошлейшие, будто бы свободные парижские газеты <���…> но это все отдельные подробности… <���…> Я знал, уезжая, что еду на душевную пытку. Так оно и продлится… <���…> Я хочу России. Я хочу, чтобы в России была преображающая заря. Только этого хочу. Ничего иного… <���…> Духа нет в Европе. Он только в мученической России».

Кончился срок командировки (полугодовой), и иногда у Бальмонта возникало желание вернуться в Россию, приняв там любые лишения. В посылаемых жене стихотворениях Россия грезится ему «снежной сказкой» («В звездной сказке»), для него она — «Избранница», «единственная страсть» («Завет глубины»), «Жар-птица», в которой жив его дух («Она»), «бессмертная Родная земля» («Колыбельная»).

В переписке они многое узнавали друг о друге. Екатерина Алексеевна сообщала ему о стесненных условиях жизни, в которых оказалась, вернувшись в Москву (маленькая комнатка за кухней), о тяжелом положении с продовольствием, трудности получить работу, преследовании инакомыслящих, гонении на Церковь, страхе быть арестованными за переписку с заграницей. Она просит Бальмонта «не ругать родину», так как это может сказаться на судьбе родных в России. Письма Екатерины Алексеевны не сохранились, но их содержание Бальмонт часто пересказывал в письмах Дагмар Шаховской, с которой находился в это время в интимных, доверительных отношениях.

Благодаря сохранившимся письмам Бальмонта и «Воспоминаниям» Е. А. Андреевой-Бальмонт известны многие стороны жизни Бальмонта в эмиграции. Он продолжал по-своему любить свою Беатриче и старался ей чем-то помочь из своих скудных средств: послал доверенность на получение гонораров за издания в России, пересылал книги на иностранных языках для переводов и так называемую «Ару» [24] ARA (American Relief Administration — Американская администрация помощи) — благотворительная организация (1919–1923), созданная для оказания помощи европейским странам, пострадавшим в Первой мировой войне (снабжение лекарствами и продовольствием госпиталей, рассылка продуктовых пайков). — Прим. ред. , а потом «нансеновские посылки», пока эта форма помощи существовала.