Виктория Бабенко-Вудбери - Обратно к врагам: Автобиографическая повесть

У входа в барак ко мне подошел Беня:

— Я должен с тобой поговорить.

Мы пошли за барак к забору. Там он вынул из кармана конверт и вручил мне:

— От Гени.

Я сразу же вскрыла его и начала читать: «Убегай сейчас же! Здесь адрес друга в Чехословакии. Там ты можешь остаться, пока я не объявлюсь. Сергей». Внизу был адрес родителей Гени. Дрожащими руками я спрятала письмо и, вероятно, побледнела так, что Беня забеспокоился.

— Ты себя плохо чувствуешь?

— Нет. Спасибо тебе, Беня. А как ты и Константин?

— На нашем фронте тихо, — сказал он.

— А Геня?

— Он пока в безопасности… Если я тебе буду нужен, пиши сюда. Нас, бельгийцев, не так преследуют, как вас, — сказал он.

Я удивилась. Знал ли Беня о смысле письма? Но не хотелось тратить время на вопросы. Он подал руку и на какое-то мгновение заколебался. Затем обнял и поцеловал меня.

Спустя некоторое время я разыскала Любу и потянула ее на прогулку — я уже давно знала, что Люба искала случая бежать. Теперь такой случай ей представился:

— Люба, я сегодня же вечером бегу. У меня есть адрес, где можно будет переждать. Если хочешь со мной — пойдем вместе.

Люба сразу же, не задавая вопросов, согласилась идти со мной. Я решила забрать с нами и Шуру, но Люба отсоветовала:

— Она не пойдет. За время твоего отсутствия она узнала, что ее отца забрали в Германию и он находится здесь где-то, недалеко от нашего лагеря. Она надеется скоро встретиться с ним.

Мы с Любой начали обсуждать план побега: сегодня вечером, около одиннадцати часов, когда все уже будут спать или сидеть в комнатах, мы пролезем через дыру в заборе и по Черной горе спустимся вниз, в город. Там сядем на трамвай и поедем в Дрезден на главную станцию. Возьмем билеты до чешской границы. А дальше — посмотрим. Я ничего не сказала Любе о Сергее, а только то, что один чешский друг приютит нас, когда мы до него доберемся. А сейчас мы должны возвратиться в комнату поодиночке и, чтобы не вызвать подозрения, начать медленно паковать маленькие сумочки.

Паковать наши вещи было нетрудно — у нас почти ничего не было, кроме смены одежды, немного денег и по куску хлеба. Правда, у меня было элегантное французское пальто, принадлежащее Эжени. Но теперь у меня не было времени возвращать его. Кроме того, именно теперь оно мне очень и очень пригодится.

Когда я закончила укладываться, я позвала Шуру пройтись со мной погулять. За бараками я ей рассказала о нашем с Любой плане.

— Пойдешь с нами?

Шура посмотрела на меня, и на ее лучистых глазах появились слезы.

— Ты же знаешь, я не могу. Мой папочка где-то здесь, недалеко. Я его разыскиваю. Если я уйду, кто знает, увидимся ли мы опять.

— Я понимаю, Шура… Тогда возьми мои оставшиеся вещи и делай с ними, что хочешь. Но никому не говори о нашем побеге, даже после того, как мы уйдем. Как только станет возможно, я дам тебе знать о себе через Беню.

Мы обнялись.

— Теперь у меня не будет подруги, — сказала печально Шура. — Но дом моих родителей в Никополе всегда будет открыт для тебя. Ты должна обязательно навестить нас после войны.

Мы возвратились в комнату. Люба лежала на кровати и что-то читала. Около одиннадцати, как мы условились, она первая выскочила со своим узелком. Мы встретились в умывальнике. Несколько минут мы слушали, нет ли вблизи полицейских, но все было тихо. Мы осторожно прошмыгнули через дыру в заборе и, пригнувшись, пробежали гору черного шлака. Внизу, уже почти у аллейки, возле того места, где мы когда-то крали яблоки, мы сбросили свои зеленые костюмы и совсем стали похожи на немок. Еще через несколько минут, с громко бьющимися сердцами, мы, крадучись, пробрались к более людной части города и смело зашагали к остановке трамвая.

Трамваем мы доехали прямо до главного вокзала Дрездена. Было уже около полуночи, но на вокзале толпы пассажиров оживленно входили и выходили. В большом зале висела огромная карта Европы. Мы с Любой направились прямо к ней и рассмотрели маршрут нашего путешествия.

— Мы должны двигаться на восток, — сказала Люба. — Как можно ближе к родине.

К счастью, городок, на который нам указал Сергей, находился в самой восточной части Чехословакии. Мы нашли его на карте. Но сначала нам нужно пересечь немецко-чешскую границу. Для этого нужны паспорта и всякие документы, которых у нас не было. А наши рабочие карточки лучше вообще никому не показывать. По ним нас вернут обратно и посадят в тюрьму или отправят прямо в концлагерь. Немцы не щадили беженцев.

Мы купили билеты до одного немецкого города на самой чешской границе. Вскоре после полуночи мы сели в поезд. Хотя Люба и я уже неплохо говорили по-немецки, мы все же старались как можно меньше разговаривать, чтобы не выдать себя иностранным акцентом. В поезде было довольно много людей. Чтобы не навлечь подозрений, мы сели к окну и притворились спящими. Так мы просидели всю дорогу. За это время я много передумала о случившемся в эти последние две недели. Да! Только две недели тому назад я так внезапно встретила Сергея, и мои чувства и мысли, вся моя жизнь приняла другое направление. А теперь, казалось, всему конец. Все наши с Сергеем планы рухнули. Где он сейчас? Я не решилась даже пойти в медицинский барак, когда Геня вручил мне то маленькое письмо от него. Проходя мимо, я взглянула на его окно, но там было темно. Вероятно, он тоже убежал куда-то, может, вместе с доктором Ковальчиком. Мне надо было действовать немедленно. Ведь так он хотел. Наверное, причины для этого были важные. Как я ненавидела в это время войну, всякие события, которые, врываясь извне, изменяют человеческую жизнь, разрушают сложившееся, меняют жизненный курс. Все казалось мне теперь нереальным — эта внезапная встреча с Сергеем и такая же внезапная разлука! Этот водоворот чувств и мыслей, и теперь — обломки разбитого корабля, плывущие неизвестно куда… Что будет дальше? Увижусь ли я когда-нибудь с ним опять? Или наши дороги должны разойтись навсегда?..

Сильный толчок поезда вывел меня из моих нерадостных мыслей в полусне. Я выглянула в окно: на дворе уже светало. Поезд остановился на маленькой станции у чешской границы. Все пассажиры начали выходить. Те, которые ехали дальше, в Чехословакию, выстраивались в очередь к двум толстым жандармам в лакированных сапогах, стоящим на контроле к поезду. После проверки паспортов их направляли в другой поезд, стоявший недалеко от нашего. Этот поезд шел в Чехословакию. Но у нас паспортов не было. Поэтому мы поплелись вслед за жителями городка к другому выходу рядом, без проверки документов. Мы с Любой нехотя, почти последними ушли с платформы.

На углу здания мы остановились и с тоской в душе уставились на очередь паспортного контроля. А поезд в Чехословакию стоял от нас только в ста метрах… В сущности, если бы никто не видел, в него можно было бы сесть, обойдя контроль по рельсам. Но людей было много.