Евгений Пастушенко - Я всегда был одинок. Автобиографическая повесть

© Евгений Пастушенко, 2016

ISBN 978-5-4483-2660-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В наше время книги пишут политики и учёные, педагоги и артисты, даже бывшие бандиты и бизнесмены. Словом, все те, кто считает, что опыт их жизни может заинтересовать или пригодиться читателям. Короче говоря, писать стало как бы модно, хотя не все из них понимают, что для этого необходим, прежде всего, дар божий, которым по большому счёту наделены очень немногие. Но вот берутся поведать миру свою жизнь, как сделал это и автор данной книги, который честно признается, что он не писатель, и добавим даже не журналист. Однако он наделен даром рассказчика, хотя за плечами Евгения Николаевича всего пять классов, оконченных ещё до войны, а после – неполная вечерняя школа.

Жизнь этого человека с самого начала была насыщена годами скитаний и лишений, о которых он и попытался рассказать в своей автобиографической повести. Поэтому пересказывать её содержание, нет нужды. Повествование книги, как скоро почувствует читатель, приковывает к себе внимание с первых страниц традиционно-исповедальной манерой изложения. Автор подробно не останавливается на описании своих родителей, друзей, знакомых, так как для него самое главное поведать о своих мытарствах, и обо всём том пережитом, что и заставило его взяться за перо.

Главный акцент повести нравственный. Жить так, как начинал её герой, с первой страницы предупреждает автор, нельзя, о чём в первую очередь должны думать подростки, вступающие во взрослую жизнь. Ещё Ю. М. Лермонтов предупреждал, что всякое предисловие в книге последнее дело. Поэтому читатель бери эту книгу и знакомься с её занимательным содержанием. И ты обогатишь и расширишь свои знания о жизни, причём той, которой давно нет, и вместе с тем в чём—то она повторяется и сегодня, а именно повальным воровством, беспризорными детьми и подростками, совершающими всё чаще преступления…

Литературная обработка и вступительное слово В. А. Владыкина

Я не писатель. Не могу подробно изобразить характеры и описать природу во всём её многообразии красок и пейзажей. На своём жизненном пути я встречал много разных людей. О себе и о них я буду рассказывать только правду и только правду.

В этих отрывочных записях я попытался изложить не всю свою жизнь, а только относящуюся к моим детским и юношеским годам, не очень весёлым, наполненным неустроенным бытом, о котором я мало тогда задумывался, потому что в те теперь далекие годы так жили, пожалуй, многие.

И вместе с тем в моей нелегкой жизни не всё было так уж и мрачно, много было интересного, но и такого, за что я приношу заранее извинения тем, кто прочитает мои заметки и узнает мою жизнь и поймёт, что так жить нельзя. Да и вряд ли еще кто захочет пережить то же самое, что выпало на мою долю.

Начну с того, что я родился в 1928 году в семье старшего ремонтного рабочего путевого хозяйства Николая Фёдоровича Пастушенко. Моя мать Анна Матвеевна, после того, как родила меня прямо в поезде, через какое-то время забеременела вновь. Мы тогда жили в предместье Льгова на станции Колонтаевка Курской области.

Отец почему-то не разрешил ей рожать, и она сделала аборт, после которого у своих родителей я остался единственным ребёнком. Впрочем, несколькими годами позже у меня появилась сестра, но только родила её вовсе не мать. Как это произошло, я расскажу чуть ниже. Хотя для меня в те годы история появления девочки на свет долго оставалась тайной. Но всему своё время…

Помню, с младенческих лет как частенько мать оставляла меня одного в квартире. Посадит на пол, сыпанет мне семечек, которые тогда стоили пятьдесят копеек за котелок, и уйдёт по делам своим… Когда возвращалась, то заставала меня всего грязного и облепленного семечной шелухой…

Однажды, когда мне было, лет пять, отец заявился домой пьяный и злой. Не помню, из-за чего он вдруг вынул из кармана наган и навёл ствол на мать, став ей угрожать. Она испугалась, подхватила меня, обняла, села на пол и с какой-то безысходностью, слабым голосом говорила: «Убивай обоих». Отец с грозным видом ходил вокруг нас и грубым, издевательским тоном приговаривал:

«Сейчас укокошу обоих, и не пикнете». Но потом он неожиданно как-то обессилено поник, и тут же, не глядя на нас, спрятал наган. Мать вздохнула, кажется, на этот раз для нас всё обошлось благополучно. Разве тогда я мог что-то знать о причинах его внезапных вспышек… Хотя много позже я думал, что отцу просто нравилась выказывать перед своей беззащитной женой власть и наслаждаться её покорностью с оружием в руках…

Кстати, наган у отца появился давно, но при каких обстоятельствах он обзавёлся им, я никогда у него не интересовался. Если учитывать, что он был коммунистом ленинского призыва ещё с 1925 года, то ему как бы разрешалось всё. Причём он довольно быстро поднимался по служебной лестнице: сначала был просто ремонтником, потом бригадиром, потом дорожным мастером. Его уже перевели на станцию Зикеево, где мы жили несколько в стороне от неё в путевой будке.

В том же году зимой, я катался на санках от железнодорожного полотна с насыпи вниз. Тут подходит ко мне пацан постарше меня, держа в руках рельсовый гаечный ключ, и просит:

– Дай санки покататься?

– Не дам, – ответил я.

Он вдруг как-то злобно оскалился, размахнулся ключом, и, как врежет мне по голове. Из-под ватной шапки потекла кровь, заливая лицо вокруг глаза. Я даже испугаться не успел, и сперва даже не почувствовал боли, впрочем, не совсем понимая что со мной произошло.

Не знаю, как мать увидела в окно, но вскоре без верхней одежды подскочила ко мне. И спешно, страшно волнуясь, с плачем, утащила меня домой. В комнате кое-как она обработала рану, перевязала, и вся в слезах повела меня к родителям этого пацана. Там мать закатила скандал, но ничего не добившись, мы ушли домой, затем – в поликлинику, где остригли мои волосы вокруг раны, перевязали, и на всю жизнь на том месте остался лысый пятачок…

У нас во дворе стоял старый двухэтажный деревянный сарай, в котором жил один дряхлый старик, при каких обстоятельствах он там оказался, я не помню. С ним мне приходилось встречаться всего несколько раз, но через какое-то время он неожиданно умер, и мы забрали его вещи, среди которых была маленькая шкатулка, со встроенным замочком, впоследствии отец берег в ней документы. Ключик от неё он хранил у себя, не позволяя самовольно открывать шкатулку ни матери, ни мне…