Дэвид Годман - Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

Как такое могло быть? Я думаю, ответ кроется в том, что Бхагаван давал своим преданным свободу выбирать свой собственный путь. Действительно, он предоставлял своим последователям достаточно свободы в том, что касалось еды, но это не значит, что он одобрял всё, что они делают. Методом Бхагавана был не приказ, а внушение. Настоящий приказ, как он считал, должен исходить изнутри, приводя к добровольному, а не к навязанному правильному действию. Например, Бхагаван никогда не приказывал Деварадже Мудальяру стать вегетарианцем, однако когда тот задался вопросом, следует ли ему предпринять этот шаг, он попросил совета Бхагавана. Он не был уверен, что вегетарианская диета будет давать ему достаточно питательных веществ. К тому моменту он уже много лет был преданным Бхагавана. Бхагаван заверил его, что, если он перестанет есть невегетарианскую пищу, ничего плохого с ним не случится.

В ранние годы существования ашрама произошел еще более экстраординарный случай. Некоторые садхаки употребляли бханг (каннабис), сначала предлагая его Бхагавану, дабы найти себе оправдание. Бхагаван принимал все, что ему преподносили. На него бханг не действовал, поскольку у него не было ума, в котором могло бы возникнуть помрачение. Однажды они предложили каннабис Ганапати Муни, пытаясь таким образом оправдать его употребление садхаками – Бхагаван не был садхакой (искателем), он был муктой – освобожденным. Однако Ганапати Муни понял их уловку. Он был уже готов проклясть их за такую наглость, но его жена, присутствовавшая при этой сцене, прониклась жалостью к ним. Она убедила его пощадить виновных, чтобы они не понесли наказания.

Многие риши в древней Индии совершали многолетний тапас, в результате чего обретали огромную духовную силу. Иногда, когда кто-нибудь причинял им неприятности, они могли проклясть человека, что имело страшные разрушительные последствия для него. Ганапати Муни был современным тапасвином, следовавшим этой древней традиции. Он неустанно совершал тапас и копил силу, которая должна была привести его к реализации, а Индию – к освобождению от иноземного владычества, но все же иногда он вкладывал свою силу в проклятья, бичуя людей, причинявших ему неприятности. В его биографии на английском языке – книге «Наяна» – приводится два таких примера. Однажды священник в храме города Насика ошибочно принял его за вора и набросился на него. Ганапати Муни, свободно говоривший на санскрите, ответил ему проклятием: «Разорена и опустошена будет земля, погибнут люди, и мертвые тела будут лежать на улицах города Насика».

Согласно его биографу, Г. Кришне, проклятье сразу же было исполнено: «Много людей умерло от оспы, включая всю семью священника. На город обрушилась буря, вырвавшая с корнем деревья и разрушившая множество зданий и два храма – однако за пределами Насика никаких бурь не было».

Во втором случае Ганапати Муни рассердился, когда Паланисвами отказался дать ему ключ от пещеры Вирупакша. Он хотел остаться там со своей женой, но Паланисвами сказал ему, что это помещение – не для семейных пар. Тогда Ганапати Муни провозгласил, снова на санскрите: «Огонь моего гнева да обрушится на этот мир, полный живых существ… Мое сияние – свет Индры, проливающего дожди и сдвигающего горы, ибо я сын Божий!»

В ту ночь случился сильнейший ливень с молниями и громом. Молния попала в храмовую повозку, и она сгорела дотла. Так исполнилось проклятие Муни – к счастью, без жертв». («Наяна», Г. Кришна, с. 22–23 и 127)

Этой повозке было всего лишь три года. Если бы не Ганапати Муни, она прослужила бы несколько десятилетий.

Когда повозку только изготовили, кто-то из преданных пригласил Шешадри Свами, чтобы он освятил ее. Шешадри Свами сказал: «Она долго не проживет. Ее поглотит пламя. На ней проклятие богини Лакшми» («Шешадри Свамигал из Тируваннамалая», с. 129).

Поэтому неудивительно, что в истории, которую я не привожу здесь, Кришна Бхикшу говорит: «Все боялись Наяну больше, чем самого Бхагавана» («Бхагаван, которого я знал», Ramana Smrti Souvenir ).

Из этих примеров можно сделать два вывода: первый – что очень важно дополнять садхану чистой саттвической пищей, не стоит пренебрежительно и без внимания относиться к еде; второй – что Бхагаван сам не придерживался жестких правил и не заставлял соблюдать их в ашраме, но поддерживал людей, которые им следовали. В действительности он не одобрял ни одну из этих крайностей – ни преувеличенный формализм, ни гедонистическое потакание себе.

Что же касается ортодоксии, интересно отметить, что когда Бхагавана просили дать определение истинного брахмана, помимо прочего он называл способность готовить себе еду. Это нужно было для того, чтобы в поиске знания брахману не приходилось бы нарушать дхарму своей касты.

В целом образ жизни Бхагавана все же соответствовал правилам, изложенным в шастрах. Он вставал, когда начинали петь птицы, как того требуют писания, слушал утренние песнопения из Вед, совершал омовение и так далее, и только после этого приступал к своим повседневным делам. Вечерние сумерки заставали его за медитацией, погруженным в созерцание Самости – опять же как требуют писания. Он никогда не переедал и никогда не голодал. Он соблюдал предписания Вед, касающиеся правильной диеты. Целая песнь «Бхагаватам» посвящена распорядку дня, которому следовал Шри Кришна. Его примеру должны были следовать все члены его рода. Когда же они перестали соблюдать этот распорядок и начали пить алкоголь, не заставили себя ждать катастрофы, в результате которых род и погиб.

На протяжении всей жизни Бхагавана тема совместного пребывания людей из разных каст не теряла своей актуальности, поскольку к нему притягивались люди самого разного происхождения. В этом вопросе Бхагаван намеренно не соблюдал общественный кодекс, изложенный в шастрах, – он позволял небрахманам, неприкасаемым и иностранцам находиться рядом с ним и не налагал на них никаких ограничений. Несмотря на то что песнопения из Вед должны слушать только брахманы, всем посетителям разрешалось присутствовать на Веда- параяне, проходившей ежедневно в его присутствии. Люди, изгнанные из касты, иностранцы, мусульмане и индуисты всех каст сидели плечом к плечу в присутствии Бхагавана и слушали ведические песнопения.

Житель ашрама, служивший Бхагавану много лет, начал похаживать к одной женщине, жившей в городе. Ее родственники узнали об этом и решили поймать и убить мужчину. Однажды ночью они поймали его в ее доме, связали по рукам и ногам и заперли в комнате, решив перерезать ему горло тогда, когда найдут безопасный способ избавиться от тела. Однако человеку удалось сбежать. Он примчался в ашрам, тогда как за ним гнались. Когда он вбежал в ворота, преследовать его перестали.