Дэвид Годман - Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

Муруганар, с рождения живший в Раманатхапураме, еще в молодости отказался от мирской жизни. Я знала, что он ученик Шри Раманы Махарши. Примерно в то время я увидела у него фотографию Бхагавана и ощутила очень сильное желание поехать к нему и увидеть его воочию. Но я была очень бедна, и у меня целый год ушел на то, чтобы накопить достаточно денег для поездки.

В 1927 г. я вместе с тремя другими женщинами поехала в Тируваннамалай. К тому времени Бхагаван уже жил не на горе, а в хижине рядом с самадхи его матери. Мы сняли жилье в городе, искупались с дороги и пошли к нему. Он сидел на скамейке под соломенным навесом. Рядом с ним сидел Муруганар. Стоило мне увидеть Бхагавана, как я поняла, что это Бог в человеческой форме. Я с благоговением поклонилась ему и сказала: «Исполнилась мечта всей моей жизни. Сегодня на меня снизошло благословение. Да будет ваша воля на то, чтобы мой ум никогда больше не мучил меня».

Бхагаван повернулся к Муруганару и сказал: «Скажи ей, пусть выяснит, существует ли вообще такая вещь, как ум. Если существует, пусть она опишет его».

Я стояла, ничего не отвечая, – я не знала, что сказать. Муруганар объяснил мне его слова: «Разве ты не видишь? Ты получила инициацию на поиск Самости».

Я была в полном замешательстве – его упадеша в тот момент не имела для меня почти никакого смысла, но вспомнила стих из «Рамана Стути Панчакам» и пропела его, прославляя Бхагавана:

Ваше духовное величие заполняет благоуханием всю Вселенную.

Привлеченные им бесчисленные живые существа обращают свои лица к вам.

И я тоже потеряла покой и с нетерпением искала вас.

«Где вы?» – вопрошала я, и вот теперь я пришла к вам.

Когда Бхагаван спросил меня, откуда я знаю эту песню, Муруганар объяснил, что он дал мне книгу.

В этот первый приезд мы остались там на сорок дней. На этот период пришелся знаменитый фестиваль Картикай Дипам. Все десять дней фестиваля с трех часов пополуночи до двенадцати ночи приходило так много людей, что пришлось укрыть Бхагавана за бамбуковой оградой. Каждый день мы готовили еду, деля расходы на всех, и приносили ее в ашрам. Бхагаван пробовал немножко, а затем просил раздать остальное преданным. В то время брат Бхагавана, Чиннасвами, готовил на весь ашрам. Какое-то количество еды и продуктов присылали преданные из города, но эти подношения были очень нерегулярными. Часто у нас не было ни карри, ни самбара, только голый рис и по кусочку каких-нибудь солений.

Я хотела дождаться дня рождения Бхагавана, который праздновался примерно через месяц после фестиваля Картикай, но остальным троим женщинам нужно было возвращаться. Поскольку я вынуждена была ехать вместе с ними, я подошла к Бхагавану и попросила разрешения уехать. Бхагаван сказал мне подождать еще один день, чтобы я могла получить только что напечатанную книгу «Упадеша Сарам». По его просьбе я отложила свой отъезд. На следующий день он своей собственной рукой вручил мне новенькую книгу. В этот момент мне стало очень грустно от мысли, что я его покидаю, и я горько заплакала.

Бхагаван очень добрым тоном сказал: «Не плачь. Ты едешь в Раманатхапурам, но ты не покидаешь Аруначалу. Иди, и приезжай снова».

Я провела в Раманатхапураме год, живя так же, как и раньше. Приближался следующий день рождения Бхагавана, и мое желание поехать к нему все больше росло, но у меня не было денег даже на билет. Несмотря на это, я решила во что бы то ни стало ехать в последнюю субботу перед днем его рождения. В пятницу, накануне моего отъезда, мне пришло приглашение из Шри Раманашрама. Позже я узнала, что сам Бхагаван назвал мое имя людям, рассылавшим письма. Я показала приглашение, на котором была фотография Бхагавана, женщинам из дворца Раманатхапурама и рассказала им о своих денежных затруднениях. Выслушав мою историю, они дали мне тридцать рупий, чтобы я смогла поехать на празднование джаянти . Тот, кто твердо решил посетить Бхагавана, несмотря на все кажущиеся препятствия, вскоре обнаруживает, что препятствия почему-то исчезают сами собой. Как я узнала позже, с этим так или иначе сталкивался каждый настоящий преданный.

Я приехала в ашрам. На этот раз Бхагаван сидел на диване в только что построенном холле, разъясняя Дандапани Свами что-то из «Улладу Нарпаду».

Когда он увидел меня, он первым делом спросил: «Ты получила эту книгу? Я просил отправить ее тебе».

Неужели мой Бог помнит мое имя? С какой любовью и внимательностью он стремится удовлетворить мои потребности! Что я, невежественная женщина, сделала такого, чтобы заслужить такую доброту? Как я смею после этого расстаться с ним?

Я осталась в ашраме, так, словно это был мой родной дом. Я ночевала в доме одного из преданных, но с рассвета до вечерних сумерек помогала в ашраме делать повседневную работу.

Когда празднование закончилось и гости начали разъезжаться, мне, конечно, казалось, что я тоже должна уехать. Но как я могла покинуть Бхагавана? Я набралась смелости и рассказала Бхагавану о своем сильном желании остаться: «Пока я с вами, Бхагаван, мой ум наполняет покой. Без вас я не нахожу покоя. Что мне делать?»

«Оставайся здесь, пока твой ум не успокоится, – ответил он. – Затем ты можешь идти куда угодно, ничто тебя не потревожит».

Но как я могла остаться? У меня не было денег, чтобы жить в городе. Ашрам тоже был беден, там часто не хватало еды на всех. Как я могла просить их принять меня к себе? С какой стати им было соглашаться на это? И несмотря на все эти сомнения, я решила остаться у стоп моего Гуру вместо того, чтобы вернуться в Раманатхапурам. Однако я знала: остаться в ашраме мне может помочь только чудо.

Как-то раз, пока я размышляла о своем будущем, произошло настоящее чудо. Я шла к столовой и случайно услышала разговор Чиннасвами и Рамакришны Свами. Чиннасвами, который в то время был нашим поваром, приболел и планировал ехать в Мадрас лечиться. Я услышала, как он спрашивает Рамакришну Свами: «Не согласится ли Шантамма готовить в мое отсутствие?»

Конечно же, я согласилась, ведь ни о чем другом и не мечтала! Как милостив был Бхагаван! Я планировала остаться на два месяца, но в итоге осталась навсегда.

Когда меня назначили ответственной за приготовление пищи, Бхагаван часто приходил помогать мне. Могла ли я мечтать о большем счастье? Он подготавливал всё и говорил мне, что готовить и как. Рядом с ним я могла работать без устали. Никакой объем работы не казался чрезмерным. Я не чувствовала, что я работаю, ведь моими движениями руководил Бог. И все это время я молча изумлялась своей невероятной удаче – тому, что мне позволили жить и работать в его священном и благотворном присутствии.

В тот период существования ашрама Бхагаван был необычайно активен. Он работал и на кухне, и на остальной территории ашрама. Он очищал зерно, чистил от скорлупы орехи, сшивал листья для «тарелок», из которых все мы ели, и так далее. Что бы он ни делал, мы присоединялись к нему и слушали его истории, его шутки, его воспоминания и духовные наставления. Иногда он журил нас – с любовью, как мать. Все известные мне принципы веданты я узнала от него, и это были легкие и радостные уроки. В любое время и в любом месте, что бы мы ни делали, работа исходила от него и предназначалась для него. Таким образом между нами поддерживалась постоянная связь. Он всегда был в центре, чтобы мы легко могли сосредоточивать на нем свой ум. Да и невозможно было заниматься чем-то другим, поскольку мы должны были все время обращаться к нему. Вся инициатива исходила от него, вся ответственность лежала на нем. Он заботился обо всем. Обо всех неприятностях, возникавших во время приготовления пищи или в наших бытовых делах, нужно было лишь сообщить ему, и он всё улаживал. Всё, что мы делали, все проблемы, с которыми мы сталкивались, он превращал в уроки, уча нас искусству полностью полагаться на него.