Константин Ривкин - Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем

Со слов банкира, приведенных в газете «Коммерсантъ» за 1 апреля 2008 года, его вынудили совершить сделку по продаже своей доли в уставном капитале ОАО «Национальный банк “Траст”» по заниженной цене, что нанесло ему ущерб на сумму около 100 млн долларов. Как утверждает господин Коляда, эта история началась еще до его ареста, когда в банке «Траст» ему предложили продать его долю акционерам банка за 10 % номинала. Он же утверждает, что провел независимую оценку стоимости своей доли, после чего заявил акционерам, что готов уступить ее не менее чем за половину номинала. В противном же случае, утверждает господин Коляда, он осуществит продажу своей доли сторонним покупателям. Тогда, по словам господина Коляды, его стали постоянно вызывать на допросы следователь Генпрокуратуры Хатыпов и член следственной группы Николаев. Как заявил господин Коляда, в результате оказанного следователями давления он заключил договор об управлении его долей в течение месяца с председателем совета директоров банка «Траст» Ильей Юровым. Срок действия этого договора истекал 16 декабря 2006 года, однако 11 декабря Коляда был арестован. Уже когда он находился под стражей, следователи Хатыпов и Николаев, по словам господина Коляды, убедили его продать свою долю в уставном капитале банка господину Юрову. Причем следователи попросили начальника СИЗО выписать ему доверенность специально для совершения этой сделки. Однако поскольку принадлежащая господину Коляде доля в уставном капитале банка находится в одном из офшоров, у нового владельца возникли проблемы с ее переоформлением. И тогда, по словам господина Коляды, следователь Николаев вызвал в здание управления Генпрокуратуры по расследованию особо важных дел нотариуса, оформившего ему доверенность.

Некоторые нюансы этой своеобразной сделки с ценными бумагами описывались в прессе так: «Разговор со следователями напоминал сценку из “Крестного отца”, в которой посланец “дона” требовал с коммерсанта “отступных”… Старшим дядькой, приглашенным на разборки, была прокуратура. А цена акций назначалась по принципу “отдай, а то отберу”. Следователи намекали на поблажки в случае сговорчивости, да так, что Коляда всерьез поверил в скорое свое освобождение… Проведя несколько замысловатых манипуляций с акциями Коляды внутри коллектива совладельцев “Траста”, Юров продал 10 %-ный пакет американскому инвестиционному банку “Мерил Линч” за 120 млн долларов. Сколько перепало “дону” в лице Генпрокуратуры, неизвестно, но в прессе мелькала сумма в два миллиона евро. Коляда, оставшись на нарах, получил возможность беспрепятственно жаловаться» [31].

Комментируя данный случай, получивший большой резонанс, весьма осведомленная «Новая газета» писала: «С 2003 года, пожалуй, для следователей не было лакомее куска, чем “дело ЮКОСа”. Огромная нефтяная империя с тысячами “дочек” и “внучек”; активы; непогашенные векселя на сотни миллиардов рублей; десятки обвиняемых, которые, даже не чувствуя за собой вины, всеми средствами хотят избежать суда… У следователя развязаны руки – нужен результат, сопутствующие детали никого не интересуют. И на трупе ЮКОСа поднялись очень многие»(№ 5, 20 января 2010 г.).

Кстати, когда в связи с выявившимися фактами о явных злоупотреблениях с акциями Коляды проводилась вышеупомянутая доследственная проверка, некоторые из моих осведомленных коллег категорически заверяли, что в итоге против следователя Хатыпова и его соучастников непременно будет возбуждено уголовное дело, поскольку состав должностного преступления здесь налицо. Кстати, такая же уверенность присутствовала и среди сотрудников Генеральной прокуратуры и Следственного комитета, о чем на судебном процессе над Дмитрием Довгием рассказал свидетель – руководитель информационно-аналитического отдела Главного следственного управления.

Я же скептически отнесся к таким прогнозам, возражая, что касательство следователя, а тем более руководителя группы, к «делу ЮКОСа» есть своего рода безоговорочная индульгенция. Продемонстрировать факт злоупотреблений такого лица – значит поставить под сомнение и всё иное, происходившее в ходе следствия. А Хатыпов, например, занимался расследованием эпизодов, которые легли в основу обвинений Алексаняна, Бахминой, Переверзина, Малаховского, Вальдеса-Гарсии, не говоря уже о наших подзащитных. Бригадный следователь Николаев, приглашенный из Саранска, трудился в делах Невзлина, Гололобова, Бахминой, Бурганова. В материалах дела против Ходорковского и Лебедева он также оставил след в протоколах некоторых следственных действий. Как же можно запятнать подозрениями людей с таким весомым послужным списком?

К сожалению, я оказался прав. Итогом проведенной проверки стало постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Следователи были признаны безгрешными. Только по случаю с продажей акций арестованного и обвиняемого в крупном хищении Коляды проверяющий высказал сдержанное неодобрение. Действия, за которые любого другого надолго упекли бы в тюрьму только по статье 285 УК РФ – злоупотребление должностными полномочиями (до 10 лет лишения свободы), были квалифицированы как преждевременное (?!) принятие следователем Хатыповым решения о выдаче нотариально заверенных доверенностей на право управления всем движимым и недвижимым имуществом (!!). Грозный автор «отказного» постановления отметил, что руководство Генеральной прокуратуры РФ может своей властью привлечь Радмира Хатыпова к… дисциплинарной ответственности. Хотя к тому моменту он уже уволился из Генпрокуратуры, куда перешел после образования Следственного комитета. Говорят, что перед этим его вызвал к себе один из руководителей и сказал: я не хочу, чтобы Бастрыкин арестовывал тебя как нашего действующего работника…

Теперь о том, что объединяет вышеперечисленные группы. В первую очередь это высочайший уровень пренебрежения законом и вера в свою полную безнаказанность. По-другому говоря, высшая степень правового нигилизма. Для такого утверждения имеется масса доказательств, помимо собственных наблюдений – это еще и конкретные судебные акты, констатировавшие нарушения следствием законодательства, постановления Европейского суда по правам человека, решения Верховного суда ГФ, наконец, рассказы участников событий.

Павел Ивлев – адвокат, работавший в интересах ЮКОСа [32], поведал, что при вызове в прокуратуру он сразу заявил, что по закону адвокат не может быть допрошен по вопросам, связанным с его профессиональной деятельностью. Ответ был следующим: мы знаем, но все равно будем и далее нарушать закон. А если станешь сопротивляться – задержим.