Даниэль Жирарден - Гувернер Романовых. Cудьба Пьера Жильяра в России

Поведение Яковлева представляется довольно странным, а эпизод с похищением Романовых весьма двусмысленным. Яковлева обвинили в намерении освободить Императора. Но скорее всего, действуя по приказу Свердлова, он просто пытался вырвать свергнутого Царя из рук Уральского Совета, чтобы отвезти его в Москву. Позднее Яковлев перейдет на сторону белых. Будучи авантюристом, этот человек был двойным агентом, работая в том числе и на большевиков. Он станет советником Сунь Ятсена в Китае, затем в 1921 году вернется в СССР. После двух лет лагерей – Беломорканала и Соловков – он выйдет на свободу, чтобы в 1938 году пасть жертвой сталинских чисток и окончательно сгинуть лагерях.

Царские дети остались на попечении Жильяра. Перед отъездом бывшей Императрицы они долго беседовали. «Я долго говорил с Ее Величеством о ее драгоценностях: у нее было с собой некоторое количество украшений. Что с ними делать? Те, что имеются у детей, легко перевозить, но только не ее, их слишком много». У Романовых, которые все еще надеялись на побег, были при себе килограммы драгоценных камней. Чтобы спрятать их и перевезти по отдельности, Жильяр и Императрица решили зашить их в отвороты и подкладку на одежде детей. Это было одним из поручений, данных Жильяру. В течение месяца у него в руках находились сказочные богатства, пока он вместе с Александрой Теглевой зашивал в одежду камень за камнем. Они закончили эту работу к концу мая, когда река опять стала судоходной.

Николай II c детьми в Тобольске, в конце апреля 1918 г. Последняя фотография Романовых

Пароход «Русь» на пути из Тюмени в Тобольск в августе 1917 г.

Тобольск. Апрель 1918 г.

20 мая Жильяра и оставшихся детей переправили из Тобольска в Тюмень на пароходе «Русь», перевозившем их восемью месяцами ранее. Охранники стали нервными и грубыми. Напряжение чрезвычайно возросло. Во время посадки в поезд Жильяра неожиданно разлучили с детьми. Ему пришлось ехать в другом вагоне, в четвертом классе, под усиленной охраной. В Екатеринбурге 23 мая он увидел их в последний раз из окна вагона. Ольга, Татьяна и Анастасия, шагая по грязи, тащили свой тяжелый багаж.

Алексея, который не мог больше идти, нес матрос Клементий Нагорный. «Я хотел выйти, но караульный грубо втолкнул меня в вагон». Для Жильяра это были горькие минуты: «Я вернулся к окну. Татьяна Николаевна шла последней, неся маленького щенка и с трудом волоча тяжелый коричневый чемодан. Шел дождь, и я видел, как при каждом шаге она проваливалась в грязь. Нагорный хотел предложить ей помощь, но комиссары грубо оттолкнули его». Их привели в дом Ипатьева, переименованный в большевиками в Дом особого назначения.

Узники, сопровождавшие Царскую Семью, были разделены на две группы. Часть из них была размещена вместе с Романовыми в доме Ипатьева: врач Евгений Боткин, матрос Клементий Нагорный, компаньонки Екатерина Шнейдер и Анна Демидова, слуги Алоиз Трупп и Иван Седнев, повар Иван Харитонов и юный поваренок Леонид Седнев. Людей из второй группы, куда вошли князь Василий Долгоруков, генерал Татищев, графиня Анастасия Гендрикова, старый слуга Терентий Чемадуров и лакей Алексей Волков, посадили или собирались посадить в местную тюрьму. Кроме старого слуги и лакея, которым удалось бежать во время казни невероятным образом, все они были расстреляны в Екатеринбурге или позже в Перми. Поваренка освободили незадолго до убийства Царской Семьи по причине его юного возраста.

Губернаторский особняк в Тобольске. Май 1918 г.

Пьер Жильяр, Сидней Гиббс, баронесса Буксгевден и Александра Теглева остались в поезде под усиленной охраной. Вечером комиссар Родионов объявил им, что они свободны: «Я до сих пор не понимаю, что побудило большевиков сохранить нам жизнь и отпустить на свободу». Жильяр много раз обращался в консульства Швеции и Англии в Екатеринбурге, пытаясь спасти узников. Он передал все свои архивы и фотографии английской дипломатической миссии, которая позже переправила их генералу Жанену.

В Москву была направлена просьба о том, чтобы Жильяр мог присоединиться к Романовым. К счастью для него, эту просьбу отклонили, но данный шаг не оставили без внимания, и ему приказали уехать в Тюмень. Поскольку поезда больше не ходили, он остался. Войска Чехословацкого корпуса и русская Добровольческая армия по всей Сибири вели бои с большевиками, ситуация становилась очень напряженной и еще более опасной для узников. Когда Жильяр и Сидней Гиббс тайком бродили вокруг дома Ипатьева, они вдруг наткнулись на красноармейцев, которые вели Ивана Седнева и Клементия Нагорного. Последний «несколько секунд смотрел на нас неподвижно, затем, не выдав вас ни единым жестом, двинулся дальше». Нагорного и Седнева вели на расстрел.

В Екатеринбурге не прекращались казни, обыски и аресты. 3 июня Жильяр и другие счастливчики покинули город с толпой беженцев. Им потребовалось двенадцать дней, чтобы достичь Тюмени. Жильяр, сразу же арестованный большевиками, решил, что настал его последний час, но предпочел бороться за свою жизнь и законность в его понимании этого слова. Он заявлял на прекрасном русском языке, что защищен международными законами и потрясал своим швейцарским паспортом. Непонятно, что именно возымело отрезвляющее действие на большевиков, но его временно освободили, так как начальник, уполномоченный принимать решения по подобным вопросам, участвовал в боях на подступах к городу. Вместе с Александрой Теглевой и Сиднеем Гиббсом Жильяр прятался в то время в каком-то вагоне, жил в подполье и выходил только по ночам, чтобы найти пропитание. «Возможно, нас спасло то, что, затерянные в толпе беженцев, наводнивших вокзал в Тюмени, мы смогли уйти незамеченными».

20 июля 1918 года войска Чехословацкого корпуса взяли Тюмень. Жильяр вышел из укрытия и обнаружил на стенах в городе официальный информационный листок, в котором сообщалось, что: «…смертный приговор, вынесенный бывшему царю Николаю Романову, приведен в исполнение в ночь с 16 на 17 июля, а императрица с детьми эвакуированы и помещены в надежное место». При первой же возможности Жильяр направился в Екатеринбург, оставленный большевиками, с целью разыскать детей, которых все еще считали живыми.