Владимир Хазан - Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919)

Однако факт сближения Рутенберга с Поалей-Цион у во многом тормозившим движение «активизма», остается фактом. Причем не привыкший быть на вторых ролях Рутенберг и здесь выдвигается на передний план. Касаясь его приезда в США и оживления деятельности этой организации, И. Френкель пишет:

Летом 1915 г. усилился также блок «Поалей Цион» и территори-алистов. В частности, значительную роль сыграл в этом приезд из Европы (в июне) Пинхаса Рутенберга. Ветеран партии эсеров, участвовавший в 1906 г. в казни священника-провокатора Гапона и совсем недавно ставший сионистом, активный сторонник создания Еврейского легиона для участия в войне на стороне Антанты, Рутенберг идеальным образом подходил для того, чтобы пробудить максимальный общественный интерес в Нижнем Ист-Сайде, да, собственно, и во всем мире русско-еврейских иммигрантов (Френкель 2008/1984: 652).

На заметную роль Рутенберга в среде сионистов-социалис-тов указывает и другой автор:

Видную роль в американском сионизме играли будущие строители государства Израиль Бен-Гурион, Исаак Бен-Цви, Петр Рутенберг, связанные с социалистическим крылом сионистского движения (Троцкий 1968: 403).

Рутенберг присутствовал на заседании, устроенном американскими сионистами в честь приезда Бен-Гуриона и Бен-Цви в США. Спустя много лет в очерке, написанном в связи с 60-летием Рутенберга, Бен-Цви вспоминал об этом памятном заседании, где они и познакомились:

Рутенберга во время заседания мы не видели. Иврит он тогда не понимал, но сидел в углу и терпеливо слушал до конца 15. Когда все закончилось, этот высокий и широкоплечий молодой человек 16направился к нам и, протянув руку для приветствия, сказал по-русски: «Я – Рутенберг. Приглашаю вас завтра к себе».

Это было первое знакомство. Назавтра мы, изгнанники Эрец-Исраэль, и он, российский беженец, были друзьями (Ben-Zvi 1939: 5).

26 сентября 1915 г. в Кливленде открылся 9-й съезд Поалей - ЦиоНу в котором принимали участие 80 делегатов, представителей 50 местных организаций. Был заслушан отчет генерального секретаря Поалей-Цион. М. Эренрейха и секретаря «Палестинского рабочего фонда» Д. Бончика. В дебатах приняли участие Н. Сыркин, И. Бен-Цви, Д. Пинский, Б. Борохов, Б. Цукерман и др. (см. репортаж о съезде в русско-еврейской прессе: Иешурун 1915: 17-8). На следующий день Рутенберг выступал на состоявшемся в связи со съездом массовом митинге, в котором участвовало полторы тысячи человек. Кроме него, выступили Н. Сыркин, Д. Пинский, И. Энтин и др. (там же: 18).

Американский Поалей-Цион , который еще в 1909 г. был укреплен двумя такими известными фигурами, как X. Житловский и Н. Сыркин 17, сыграл решающую роль в организации Еврейского национального союза рабочих (Farband – Союз, объединение) (Френкель 2008/1984: 641).

Нельзя сказать, чтобы отношения Рутенберга с сионистами-социалистами были абсолютно бесконфликтными и полностью избежали разногласий. Одним из них, естественно, было столкновение по вопросу Еврейского легиона – в этом Рутенберг, как ни старался, действительно переубедить никого не смог – в его новом окружении преобладало настроение в лучшем случае выжидательное: в зависимости от того, на чью сторону склонится победная чаша весов в Великой войне, на того должна быть ориентирована еврейская политика. Этот не лишенный известных тактических преимуществ взгляд на вещи страдал, однако, серьезным стратегическим изъяном безынициативности и того политического «иждивенчества», которому Рутенберг и Жаботинский стремились противопоставить новый дух «еврейского конкистадорства».

Другим «яблоком раздора» был вопрос о монархической России, участнице военного союза с демократическими державами, с ее известными всему миру антидемократизмом и урезыванием еврейских прав. Рутенберг с горячностью социалиста-революционера пытался отстоять ее свободное будущее.

И в том и другом вопросе – и глухого сопротивления идее Еврейского легиона, и неверия в свободную и демократическую Россию – Рутенбергу, несмотря на яростную полемику, приходилось идти на вынужденные компромиссы. И в том и в другом случае его изначальные инициативы убежденного «активиста» – сторонника военного участия евреев в антитурецкой кампании в реальной политической ситуации приобретали известную противоречивость.

Одной из главных трудностей, с которой ему пришлось столкнуться, была деятельность Американского еврейского комитета (АЕКом), основанного в 1906 г. выходцами из Германии (см.: Adler 1928; Cohen 1972, и др.). АЕКом, который Рутенберг в статье «Чего ждут?» не без злой иронии назвал «средневековой филантропической организацией» (Der yidisher kongres. 1915. 5 ноября), боролся за права евреев, не связывая, однако, эту борьбу с сионистскими целями. Для достижения евреями равных прав с другими народами использовались совсем иные формы и методы. Так, например, за четыре года до приезда Рутенберга в США, в 1911 г., под давлением АЕКом во главе с Л. Маршаллом 8, американский конгресс принял резолюцию об аннулировании русско-американского договора 1832 г. о торговле и навигации, если Россия не прекратит политику ущемления прав еврейского народа. В то же время АЕКом был мало озабочен собственно национальными проблемами евреев, представляя собой некую прихотливую комбинацию из более чем умеренной «национальной идеи» с весьма неумеренными ассимиляторскими тенденциями. Понятно, что подобная смесь для «возродившегося» Рутенберга была абсолютно неприемлема. В статье «Американский еврейский комитет», увидевшей свет в «Di varhayt» (1916. 15 июля), он обрушился на АЕКом с едкой и сокрушительной критикой:

Мое отношение к Американскому еврейскому комитету было до сих пор и остается неизменным: они добросовестные, искренние, принципиальные, способные люди большого масштаба, с твердыми, но фальшивыми убеждениями.

Еврейского народа как такового, еврейской нации, с ее собственными специфическими национальными страданиями и нуждами, они не признают. Евреи разных стран принадлежат к тем народам, среди которых они проживают, и общее между ними только еврейская религия, так же, как католическая религия является общей для католиков разных стран и народов. Евреи должны иметь «равные» со всеми права. Но при этом быть «хорошими» гражданами, ничем не отличаться от всех других сограждан, «не бросаться в глаза». Еврейский национализм, сионизм противоречат «патриотизму» и при этом «опасны» для народа. Они не видят, а если видят, то не понимают, почему у неевреев именно еврейские националисты намного более уважаемы, чем «преданные» патриоты.

Гордые, приличные, преданные еврейскому народу люди, они зачастую во всем, что касается национальных еврейских интересов и отношения к нееврейскому миру, отвратительные лакеи. Безгранична их жалость к народным массам, но они никогда не считались с их мнением и стремлениями. Не считались, потому что никогда их не понимали, потому что были всегда отдалены от них.