Николай Штучкин - Над горящей землей

- Ну что ж, это неплохо, - согласился Василий.- Пригодится.

- Обязательно пригодится, - подтвердила Тамара.- Не летчиком, так медсестрой буду работать, не медсестрой, так шофером. Война, все специальности нужны.

Так и шло время: полдня она занималась в школе, а полдня сидела с Василием, ухаживала за ним, помогала медсестрам, санитаркам. На ночь оставаться было уже не нужно: ожоги постепенно заживали, здоровье улучшалось.

- Скорее бы, - обрадовался Василий, когда врач однажды сказал, что скоро разрешит ему подниматься.- Сначала буду ходить, а там, глядишь, и летать разрешат, снова поеду в полк, к ребятам. Снова воевать буду, фашистов бить.

- А я куда? - забеспокоилась Тамара. Она уже так привыкла к этой жизни, наполненной до предела заботами, переживаниями, что иной даже не представляла. И глядя на нее со стороны, можно было подумать, что она, как и другие медсестры, здесь работает и работала раньше, и что не она приехала к мужу, а он по стечению обстоятельств попал в этот госпиталь.

- Как куда? - переспросил Василий и ответил: - Домой, к Верочке.

- Нет, - решительно сказала Тамара, - домой я не поеду. Я поеду с тобой. Есть же в полку и медсестры, и девушки-шоферы. Сам говорил. Правда, они все военные, но и я стану военной, а ты мне в этом поможешь. Зачем же нам расставаться, если можно служить вместе? Так и будем до конца, до победы.

Он согласился:

- Хорошо, пусть будет по-твоему.

Но судьба распорядилась иначе. Не пришлось им вместе служить, воевать, защищать от врага свое счастье. Василий уже поднялся, уже ходил по палате. Уже говорил с врачом, беспокоился, дадут ли ему летать. Радовался, успокоенный, обнадеженный. И вдруг ему стало хуже. Неожиданно, резко. Они стояли у окна, смотрели на улицу, на ясный солнечный день.

- Темно!..- сказал вдруг Василий и пошатнулся. Тамара подхватила его, довела до постели, уложила.- Почему же темно? Неужели что-то с глазами? обеспокоенно спрашивал он. Но вскоре затих, забылся и больше в сознание не приходил. Умер через два дня, на глазах у Тамары.

- Глубинная опухоль мозга, - сказал ей врач, - результат удара и сильных ожогов.

После похорон мужа Тамара была будто во сне. Утром вставала, одевалась, убеждая себя, что все это страшный сон, что Василий не умер, что ей надо идти в госпиталь, надо его проведать, узнать, как он там, как себя чувствует, в чем-то помочь ему. Очнувшись, садилась к окну, безмолвно смотрела на улицу, думала. Перед глазами одна за другой возникали картины прошлого.

Правду говорят: от судьбы никуда не уйдешь. Сравнишь ли Калинин со Скопином? По величине, по количеству предприятий, учебных заведений? По красоте? Одна Волга чего стоит! Или в Калинине не было техникумов? Были. Однако Тамара уехала в Скопин. Оставила семью и уехала...

Семья жила трудно. Кроме Тамары было еще двое детей: братишка Володя и сестренка Августа. Отец, Федор Константинович, часто болел, а в начале тридцать седьмого года умер. Забота о детях легла на плечи матери, Зинаиды Михайловны, больной женщины, бывшей учительницы. Все надежды возлагала она на Тамару, на старшую. Ждала, когда подрастет, начнет зарабатывать. Хотя бы немного, хотя бы для себя. И вот Тамара в Скопине, учится, получает стипендию, живет самостоятельно.

Через год ей предложили работать в школе ликбеза, обучать взрослых. Она согласилась. Потом ей дали детей, третьеклассников. Занималась и с ними. В это время и познакомилась с Василием, монтером электростанции. Вскоре они поженились, и у них родилась Верочка. Ребенок - это и радость, но это и новые заботы, и новые трудности. Из школы пришлось уйти. Пришлось перейти на другую работу - секретарем-машинисткой на электростанцию. Но зато решилась проблема с Верочкой: идя на работу, ее брали с собой.

...Однажды Василий сказал, что в Скопине, как и во многих других городах, открылся аэроклуб, что в него набирают курсантов и что он хочет учиться. Теоретический курс будет проходить вечерами, после работы.

Тамара поняла, что здесь не только желание, но уже и решение, раз и навсегда принятое. А он, как бы в подтверждение ее мыслей, вытащил из-под кровати чемодан, взял из него газету, посмотрел и стал говорить, что в мире сейчас неспокойно, что фашисты бомбят города Испании, что фашистская авиация несет народам войну, разрушения, смерть, гибель их культуры...

Он говорил так горячо и убедительно, что Тамара невольно залюбовалась им. Похвалила: "Ты у меня как комиссар...". Он улыбнулся, спросил:

- А может, вместе будем учиться?

Она поняла, что и это уже продумано. С беспокойством посмотрела мимо его плеча, туда, где стояла кроватка. Что делать с Верочкой? Она еще крошка. Он успокоил:

- В Калинин отвезем к бабушке. Она же все время просит.

Верно, Зинаида Михайловна беспокоилась о Верочке: какая Тамара мать, если ей всего девятнадцать. Кроме того, работает и своего угла не имеет.

- Иного выхода нет, - согласилась Тамара. И улыбнулась: - Покажи, комиссар, газету. Скажи, чьи слова ты так хорошо повторял.

Это была "Правда", а в ней выступление трех героических женщин: Полины Осипенко, Валентины Гризодубовой и Марины Расковой. Выступление перед их беспосадочным перелетом по маршруту: Москва - Дальний Восток. Тамара отметила:

- В принципе ты сказал то же самое, но своими словами и, честно говоря, не плохо.

...И вот Василия нет. Осталась Верочка. Одна из тысяч сирот, отцы которых погибли на фронте. "Будь проклята эта война! Будь проклят фашизм, несущий народу смерть, несчастья, лишения", - думает, заливаясь слезами, Тамара.

Через несколько дней она пришла в военкомат с окончательным, твердым решением. Она должна быть на фронте. Она должна воевать - защищать свою Родину, мстить за Василия, за всех погибших и обездоленных, за поруганную землю. Так она думала, так и сказала военкому.

- Какая у вас специальность? - спросил он.

Узнав, что Тамара летчик-инструктор, покачал головой:

- Это, конечно, хорошо. Но летчиков сейчас много, а самолетов не хватает. Летать не на чем.

- Могу быть медсестрой, машинисткой при штабе, шофером... Кем угодно, только пошлите на фронт. И Тамара стала солдатом, шофером.

В большой излучине Дона

Противник, тесня наши войска, подходит к реке Оскол. Полк майора Хороших получает боевую задачу бомбить переправу у пункта Пятницкое-Осколище. Взлетели и Жуков с Константиновым. Ночь. С высоты семьсот метров река будто свинцовая лента, серая, тусклая, но видна отовсюду, с любой стороны. А переправа на ней как нитка, искать надо, чтобы увидеть. Попасть в нее трудно, почти невозможно. Кроме того, она прикрыта сильным зенитным огнем, прожекторами.

Для бомбометания по переправе заход надо строить не точно вдоль нее, а под небольшим углом, градусов двадцать - тридцать. Тогда линия падения бомб пройдет не правее или левее переправы, а обязательно пересечет ее. Не исключено, одна из бомб может попасть и в цель.