Наоки Хигасида - Почему я прыгаю

Я понимаю, что план — это всего лишь план и он может и не реализоваться, но для меня просто невыносимо, когда что-то идет не так, как предусмотрено визуальным планом. Я понимаю, что изменений не всегда можно избежать, но мой разум возражает: «Ни в коем случае, этого нельзя допустить». Итак, если говорить обо мне, я не поклонник визуальных планов. Может показаться, что аутичные люди чувствуют себя комфортнее, когда у них есть картинки и схемы, обозначающие, где они должны быть и когда, но на самом деле они в конце концов начинают нас ограничивать. Они заставляют нас чувствовать себя роботами, каждое действие которых запрограммировано заранее. Я бы предпочел, чтобы вы, вместо того чтобы создавать для нас визуальные планы, просто проговаривали с нами план на предстоящий день. Визуальные планы производят на нас настолько сильное впечатление, что, если план меняется, мы волнуемся и впадаем в панику.

Вел можете указать на то, что изменения также могут быть предусмотрены в плане, но дело вовсе не в изменениях. Я хочу сказать вот что: не используйте картинки и схемы в планах, которые вы для вас составляете, потому что в этом случае действия, предписанные планом, и время, в которое они должны быть выполнены, слишком ярко запечатлеваются в нашей памяти. Когда это происходит, мы начинаем переживать, соответствует ли то, что мы сейчас делаем, тому, что было предусмотрено планом. Что касается меня, я так часто смотрю на время, что не могу испытывать удовольствие от того, чем я занимаюсь.

Люди, не страдающие аутизмом, часто думают, что мы не можем воспринять план дел на день на слух. Но наберитесь терпения, и хотя мы, вполне возможно, будем задавать вам одни и те же вопросы снова и снова, мало-помалу мы освоимся и будем спрашивать меньше. Конечно, на это потребуется время, но я думаю, что в конечном итоге нам будет проще. Конечно, если речь идет о порядке, в котором следует совершить определенные действия, или об инструкциях, как сделать такую-то и такую-то вещь, визуальные руководства и картинки могут нам очень пригодиться. Но, показывая нам фотографии мест, которые нам предстоит посетить, например, во время школьной экскурсии, вы можете испортить нам все удовольствие.

Не знаю, сможете ли вы понять это. Панические атаки могут быть вызваны разными причинами, но даже если создать для нас идеальное окружение, в котором не будет ничего, что могло бы вызвать панику у конкретного человека, приступы паники все равно время от времени будут повторяться.

Одна из самых больших ошибок, которую вы делаете, пытаясь судить о нас, — это убеждение, что наши чувства не так тонки и сложны, как ваши. Наше поведение часто кажется вам ребячливым, поэтому вы склонны считать, что мы подобны детям и изнутри. Но конечно, мы испытываем такие же чувства, как и вы. А поскольку аутичные люди не отличаются красноречием, на самом деле мы, возможно, даже более чувствительны, чем вы. Для нас, пленников своих непослушных тел, неспособных как следует выразить свои чувства, жизнь превращается в борьбу за выживание. Именно это ощущение собственной беспомощности иногда сводит нас с ума, вызывая панические атаки или эмоциональные срывы.

Когда такое случается, просто позвольте нам поплакать или покричать, чтобы «выпустить пар». Будьте рядом и присматривайте за нами, когда мы поглощены своими страданиями, не давая нам причинить вред себе или другим.

Я думаю, что аутичные люди родились вне цивилизации. Конечно, это всего лишь моя гипотеза, но я думаю, что из-за всех убийств, которые происходят в мире, и эгоистичного поведения человечества, разрушающего собственную планету, сформировалось глубокое ощущение кризиса.

Именно из этого ощущения каким-то образом и вырос аутизм. Хотя аутичные люди в физическом отношении ничем не отличаются от всех остальных, на самом деле мы во многом не похожи на вас. Мы как будто пришли в этот мир из далекого, далекого прошлого. И если, находясь здесь, мы могли бы помочь людям вспомнить о том, что действительно важно для Земли, это принесло бы нам радость и покой.

Я написал эту историю в надежде, что она поможет вам понять, как это тяжело, когда ты не можешь рассказать людям, которых любишь, о своих мыслях и чувствах. Если эта история затронет ваше сердце, тогда, я думаю, вы сможете понять сердца аутичных людей.

Сюн всегда думал, что очень хорошо себя знает, но теперь он больше не был в этом уверен. Все смотрят на меня. Вечернее небо не предвещало ничего хорошего: оранжевые тучи на пепельно-сером фоне. Почему они все смотрят на меня?

Когда Сюн вышел из супермаркета, к нему подошел какой-то старик и спросил: «Что ты тут делаешь?» Сюн никогда не видел его прежде. На старике была низко надвинутая на глаза красная шляпа, белая футболка и черные шорты по колено, хотя на улице была зима. «Никогда не разговаривай с незнакомцами», — напомнил себе Сюн и поспешил домой. И в этот самый момент он вдруг заметил — все смотрят на него. Первой мыслью было, что все за него волнуются, но нет, их взгляд выражал что-то другое… как бы его назвать? Это был не удивленный взгляд и не испытующий… скорее холодный, леденящий сердце. Что бы это ни было, Сюн побежал домой.

«Я вернулся!»

Сюн испытал облегчение, вернувшись домой целым и невредимым. Мама, как обычно, готовила ужин. Сюн открыл холодильник, чтобы достать пакет сока, и заговорил с ней: «Слушай, мам, сегодня…» Но слова застыли в воздухе. Она просто стояла на месте, как всегда, в фартуке и со сковородкой в руках, ее волосы и одежда остались такими же, какими были, когда Сюн уходил из дома, но Сюн не мог пошевелиться.

Снова этот холодный взгляд. Ему показалось, что все вокруг него медленно вращается. Убирайся отсюда немедленно! Это его собственные мысли или кто-то приказал ему убираться? Сюну удалось заставить свое отказывающееся повиноваться тело двигаться, и он выбежал на улицу, почти крича от ужаса.

После этого он оказался в парке, хотя и не помнил, как он сюда попал. Он был весь в поту, несмотря на то что было холодно. Он был совершенно измучен. Что происходит? Чтобы вернуть контроль над ситуацией, Сюн решил попытаться вспомнить события дня. Я проснулся, пошел в школу, вернулся домой. До сих пор все нормально. А потом… Потом… Он больше ничего не мог вспомнить. Что, черт возьми, я делал после этого?