В. Шелудько Составитель - Леонид Брежнев

Е. Чазов, с. 13–14.

Как мне позже стало известно, готовилось снятие Хрущева давно. Может быть, даже не один год. Во главе сговора стояли Брежнев, Подгорный, Полянский, Андропов, Игнатов и другие.

Перед самым октябрьским Пленумом ЦК КПСС пригласили меня поохотиться в Завидово. Был, кстати, там тогда и Сергей Хрущев, сын Никиты Сергеевича. Наверное, взяли его для отвода глаз… Постреляли. И когда стали собираться домой, Брежнев вдруг предлагает мне сесть в его «Чайку»: «Поговорить надо дорогой…»

Там и договорились. Между прочим, с нами ехал еще один секретарь ЦК КПСС — Ю. В. Андропов. Он то и дело вынимал из папки какие-то бумаги и показывал их Брежневу. Тот их просматривал и возвращал со словами: «Хорошо, теперь он от нас никуда не денется».

У меня сложилось впечатление, что дело шло о каком-то компромате… В руках Брежнева я видел справочник «Состав Центрального Комитета и Центральной Ревизионной Комиссии КПСС», в котором он около каждой фамилии ставил крестики, галочки и какие-то другие значки — очевидно, отмечал, кто уже созрел и с кем еще надо поработать, чтобы привлечь его в антихрущевскую компанию. Такой практики он, между прочим, придерживался при подготовке многих вопросов.

Г. Воронов, с. 181–182 [13].

Я могу рассказать эпизод, о котором я еще никому не рассказывал и не писал. Брежнев очень нервничал перед октябрьским Пленумом Центрального Комитета партии (1964 г.). Он страшно был перепуган. Шла подготовка, обычная подготовка. Скажем, я вот с некоторыми членами ЦК беседовал. Уточнялись их позиции.

Но определенная «конспирация» соблюдалась?

Да, конечно, не афишировали. Ведь это было действительно опасно. Потому что, если бы кто-то Хрущеву доложил, то, прямо скажем, он бы расправился жестоко с нами.

Но ведь Хрущев-то ведь знал?

Он косвенным образом узнал об этом через своего сына Сергея, которого кто-то проинформировал якобы из окружения Николая Григорьевича Игнатова.

Когда Хрущеву стало известно, он сказал Микояну: «Ты тут разберись. Я поеду отдыхать, а ты разберись». Брежнев об этом знал. Он мне как-то утром звонит домой по простому телефону: «Ты ко мне можешь зайти до работы?» — «Пожалуйста, часиков в восемь я могу к Вам зайти». Зашел к нему. Он стоял бледный, дрожал, взял меня за руку и увел куда-то в дальнюю комнату. «Коля, Хрущеву все известно. Нас всех расстреляют». Совсем расквасился, знаете, слезы текут… Я говорю: «Вы что? Что мы против партии делаем? Все в пределах устава. Да и времена сейчас другие, не сталинские». — «Ты плохо знаешь Хрущева. Ты плохо его знаешь». Еще что-то говорил. Я его повел к раковине и говорю: «Умывайтесь». Он умылся, немножко успокоился. Вот такой эпизод. Конечно, он меня потом, когда стал Генеральным, держать около себя не мог, имея в виду, что я видел его в таком состоянии…

Семичастный очень хорошо знает, как это все происходило. Когда Брежнев был в ГДР — это уже накануне Пленума, — кончился официальный визит, а он все не возвращается. Не едет и все тут. Отправился на охоту. Семичастному было поручено позвонить туда и сказать: «Если Вы не приедете, то Пленум состоится без Вас. Отсюда делайте вывод». И он срочно тогда прилетел.

Значит, о Пленуме было договорено еще до отъезда Брежнева или когда он был в Берлине?

Конкретная дата Пленума была решена на заседаниях Президиума ЦК. Сейчас очень много пишут, что Суслов играл в подготовке Пленума чуть ли не главную роль. Он не принимал прямого участия в подготовке смещения Хрущева. Ему не доверяли, держали в стороне от подготовки октябрьского Пленума. И ошибается Сергей Хрущев, что звонил в Пицунду Суслов, звонил Брежнев.

Я. Егорычев, с. 198–199 [31].

Я познакомилась с ним, когда он занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета и приехал с правительственной делегацией в Восточный Берлин на празднование 15-летия ГДР, где я и Слава гастролировали. Мы жили тогда в здании советского посольства по приглашению посла П. А. Абрасимова — Слава с ним был дружен, — и он с особым значением сказал, что хочет познакомить нас с Леонидом Ильичом Брежневым — человеком с большим будущим. Хозяином государства был тогда Хрущев, и имя Брежнева мне ничего не говорило. Вечером 8 или 9 октября 1964 года в посольстве был обед, не в парадной, а в небольшой комнате и для очень узкого круга — кроме Брежнева, Абрасимова, Славы и меня, еще, пожалуй, человек шесть. Весь вечер я сидела рядом с ним, и он, как любезный кавалер, всячески старался развлечь меня, да и вообще был, что называется, в ударе. Хорошо одетый, черноволосый нестарый мужчина — ему тогда было 57 лет, — энергичный и очень общительный, компанейский. Щеголял знанием стихов, особенно Есенина:

Прочитал его за весь вечер несколько раз — должно быть, очень любимое. Пил он не много, рассказывал анекдоты и даже стал петь смешные частушки, прищелкивая пятками, руками изображая балалайку, цокал языком и на вятском наречии пел довольно приятным голосом. И это не были плоские потуги, нет, это было артистично и талантливо. Кто-то из присутствующих провозгласил тост:

— Леонид Ильич, за вас!

— Нет, что там за меня пить, мы выпьем за артистов. Что такое политики, сегодня мы есть, а завтра нас нет. Искусство же — вечно. Выпьем за артистов!

Потом попросил меня спеть что-нибудь, и я спела песню Любаши из «Царской невесты». Я его рассматривала тогда без пристрастия, не предполагая, какой пост он займет в государстве. И мне, и Славе было приятно в тот вечер быть в его обществе. Его пост — Председатель Президиума Верховного Совета СССР — для нас был не таким уж высоким, обычно он подписывает указы да выдает награждения, и мне показалось странным, что все остальные как-то слишком внимательно относились к нему, не решаясь вступить в его тональность беседы, а в основном подхихикивали да помалкивали. Не помню, кто были эти люди — члены правительственной делегации, но, должно быть, близкие ему, раз оказались с ним на таком интимном обеде. Может быть, не зря они встретились именно здесь, подальше от Москвы, и уже зрел заговор: Абрасимов же сказал нам, что Брежнев — человек с большим будущим.

Через несколько дней в Москве, по-моему, 14 октября утром, зазвонил телефон.

— Галя, здравствуйте! Это Абрасимов.

— Здравствуйте! Вы откуда?

— Ваш новый знакомый занял большой пост.

Г. Вишневская, с. 355–356.

Как известно, существует немало диаметрально противоположных оценок и домыслов, касающихся истинных причин октябрьского (1964 г.) пленума ЦК КПСС. Одни называют главным действующим лицом Суслова, другие — Шелепина, третьи — чуть ли не Воронова. Мол фигура Брежнева была временная, компромиссная, всех устраивающая.