Анна Франк - Рассказы из убежища

Отговорка простая: все пропахнет этим средством от блох!

Результат:

Из-за них блохи появились снова. У нас вонь, зуд, всяческие неудобства.

Но мефр. ван П. не может ночью выносить этот запах. А он, хотя и делает вид, что идет обрабатывать вещи от блох, приносит, однако, стулья, покрывала и пр. необработанными. Это Франки пусть задыхаются из-за своих блох!

Пятница, 6 авг. 1943 г.

Один приносит газеты другой — ножи (из которых лучший, естественно, оставляет себе), третий — картошку, четвертый — воду.

Менеер Пф. приступает: скоблит, не всегда аккуратно, но скоблит, и поглядывает налево, направо — все ли делают так же точно, как он?

— Ньет, Энне, глянь, я дьершу нош вот как в мой руке, сверх наниз! Ньет, не так, должно так!

— А мне так удобнее, менеер Пф.! — отвечаю я скромно.

— Но так ведь лучший манир, ты можешь ведь взять его у меня. Натюрлих, мне это есть все равно, ты сама должна узнать.

Мы продолжаем чистить. Я украдкой поглядываю на своего соседа. Он, занятый теми же мыслями, снова покачивает головой (конечно, в мой адрес), но молчит.

Чищу. Смотрю теперь в другой конец комнаты, где сидит папа. Для него чистить картошку — не пустая забава, а серьезное занятие. Когда он читает, на затылке у него появляется особая складка, а когда он помогает лущить горох, чистить картошку или другие овощи, то кажется, что он делается недоступным для всего остального. Тогда у него становится этакое «картофельное» лицо, и он никогда не пропустит недостаточно тщательно очищенную картофелину — с таким лицом это просто немыслимо.

Не прекращая работы, я поднимаю глаза, и мне уже все понятно: мефр. ван П. пытается выяснить, не сможет ли она обратить на себя внимание Пф-ра. Сначала она просто поглядывает на него, но Пф. делает вид, что ничего не замечает. Потом она подмигивает — Пф. продолжает чистить картошку. Потом она смеется — Пф. на нее и не смотрит. Теперь уже и мама смеется — Пф. не обращает никакого внимания. Мефр. ван П. так ничего и не достигла, и ей приходится переключиться на что-то другое. Молчание, и потом:

— Путти, надень передник, а то завтра мне опять придется удалять пятна с костюма.

— Я не запачкаюсь.

Снова молчание.

— Путти, почему ты не сядешь?

— Мне так удобней, я лучше постою!

Пауза.

— Путти, но ты же забрызгался!

— Да, мамочка, постараюсь поосторожнее!

Мефроу ван П. ищет новую тему.

— Как ты думаешь, Путти, почему англичане сейчас не бомбят?

— Потому что плохая погода, Керли!

— Но вчера же погода была хорошая, а они все равно не летали.

— Давай не будем говорить об этом.

— Но почему? Разве нельзя высказывать свое мнение!

— Нет!

— Почему нет?

— Мамочка, да помолчи же!

— Вот менеер Франк всегда отвечает своей жене!

Менеер ван П. явно борется с собой: она затронула его больное место, ему нечего возразить, и мефроу начинает опять:

— Эта высадка вообще никогда не начнется!

Менеер ван П. бледнеет. Мефроу замечает это, лицо у нее краснеет, но она уже не может остановиться:

— Англичане ничего не добьются!

Гром грянул!

— Да замолчи же, черт побери!

Мама еле сдерживается от смеха, я пристально смотрю в одну точку.

И такое повторяется почти каждый день, если только они уже раньше как следует не поссорились. Тогда ни тот, ни другая не раскрывают рта.

Мне нужно принести еще картошки. Иду на чердак, там Пит занят тем, что вычесывает блох у кота. Пит бросает взгляд на меня, кот замечает это, хоп!.. и прыгает сквозь открытое окно на водосток.

Пит чертыхается, а я смеюсь и исчезаю.

Пятница, 6 авг. 1943 г.

Полшестого:

Беп приходит, чтобы подарить нам вечер свободы. И тогда у нас сразу все приходит в движение. Сначала я ненадолго иду с Беп наверх, и мы обычно раньше всех угощаем ее нашим вечерним десертом.

Не успеет Беп сесть, как мефроу ван П. начинает перечислять свои просьбы, и то и дело слышишь: «Ах, Беп, мне хотелось бы…» Беп подмигивает мне: мефроу никогда не упустит никого, кто поднимается к нам, чтобы не поведать своих желаний. И это, конечно, одна из причин, почему навещают нас в общем-то без особой охоты.

Без четверти шесть:

Беп уходит. Я спускаюсь двумя этажами ниже. Сначала на кухню, потом в кабинет директора и, наконец, к угольной клети — открыть дверцу, чтобы дать Муши поохотиться на мышей.

После долгой инспекции я бросаю якорь в апартаментах Кюглера.

Ван П. заглядывает во все папки и ящики в поисках сегодняшней почты; Пит берет ключ от склада и уносит Моффи; Пим оттаскивает наверх пишущие машинки; Марго ищет спокойное местечко, чтобы заняться конторской работой; мефроу ван П. ставит на газовую плиту чайник с водой; мама спускается по лестнице с кастрюлей картошки; каждый знает, что ему делать.

Но вот Петер возвращается со склада. Его первый вопрос — а где же хлеб? Оказывается, о нем позабыли. Петер, стараясь занимать как можно меньше места, на четвереньках ползет в переднюю часть конторы к стальному шкафу, хватает хлеб и возвращается, вернее, хочет вернуться, но прежде, чем он осознает, что случилось, Муши прыгает через него и залезает под письменный стол.

Пит озирается. Ага, он увидел кота! Пит снова ползет в контору и хватает кота за хвост. Муши фыркает, Пит охает. И что же? Муши сидит на подоконнике и вылизывает себя, довольный, что ускользнул. Тогда Пит прибегает к последнему средству и приманивает кота кусочком хлеба. Тот подходит, и дверь сразу же закрывают.

А я себе стою и смотрю на них через щелку.

Менеер ван П. в ярости хлопает дверью. Мы с Марго переглядываемся с одной и той же мыслью: он опять-таки завелся из-за очередной глупости Кюглера, а о фирме «Кег», что рядом, вовсе не думает.

Снова слышатся шаги в коридоре. Появляется Пф., с видом хозяина подходит к окну, принюхивается… перхает, чихает, кашляет — перец, опять ему не везет. Он направляется в главную часть конторы. Но шторы затемнения подняты, значит, никакой почтовой бумаги на сей раз ему не будет. И он удаляется с сердитым лицом.

Мы с Марго опять переглядываемся. «Завтра любовное послание его супруге будет страничкой меньше», — шепчет она. Я согласно киваю.

Мы продолжаем свою работу. Доносится слоновый топот по лестнице; это Пф. ищет утешения в самом надежном месте.

Мы вновь за работой. Тук-тук-тук! Постучали три раза, время ужинать!

Суббота, 7 авг. 1943 г.

Каатье — девочка по соседству, и когда я смотрю в окно, то в хорошую погоду вижу, как она играет в саду.

Каатье носит бархатное бордовое платье по воскресеньям и хлопчатобумажное всю остальную неделю, у нее льняные волосы с двумя мышиными хвостиками и светло-голубые глаза.