Нина Соболева - Год рождения тысяча девятьсот двадцать третий

В общем, я рада и своему дню рождения, и подаркам, и тому, что уже весна (правда, сегодня снова хмуро и слякотно). И главное тому, что скоро лето, институт и много всякого неизвестного, но интересного!

Расписалась я сегодня и чуть не забыла — завтра же у меня политинформация, а газеты до сих пор не просмотрены. Сейчас быстренько перелистаю их «по диагонали».

Ну вот. Перелистала. Международные события даже дважды перечитала. И снова остаюсь в недоумении, как баран перед новыми воротами. Ну вот как, к примеру, понять такое: 6-го апреля в газетах опубликован «Договор о дружбе и ненападении между СССР и Югославией». А 7-го апреля очень коротко, без комментариев, сказано, что Германия объявила войну Югославии и Греции, и уже совершен налет германской авиации на Белград.

Но ведь если мы заключили договор о дружбе с Югославией, то должны бы вступиться за нее? Или хотя бы одернуть Германию? Несмотря на то, что они тоже наши друзья. А мы молчим… Может, это мы еще не успели среагировать и на днях что-нибудь скажем официально по этому поводу? Буду следить за газетами ежедневно.

А вот за эту тетрадь сяду, наверно, не скоро — очень уж большая загрузка в школе, и вечерами, после уроков, я еле добираюсь до кровати. Даже с Костей «встречаемся» только по телефону.

21 июня 1941 г.

Все! Школа закончена! Даже не верится. Сегодня вечером вручение аттестатов и выпускной бал. А потом начинается новая жизнь!

И я решила пешком пройтись по своему любимому маршруту — на Петроградскую сторону. Взяла с собой несколько бутербродов, книжку (которую потом ни разу и не открыла) и отправилась. По Фонтанке до цирка, там свернула к Садовой, посидела в Михайловском садике (как в нем малолюдно, тенисто, как таинственно просвечивают сквозь деревья пламенеющие стены Михайловского замка. Зелень и багрянец — так красиво!). Потом через Летний сад прошла и не могла налюбоваться вековыми липами и кленами, их умыло ночным дождем и они будто помолодели. А как вышла на набережную, так просто дух захватило — до чего же красиво вокруг! Нева сегодня почти синяя, белые облака в ней мельтешат, на другой стороне голубеют в дымке минареты мечети. Шпиль Петропавловки как солнечный луч слепит, а вдали, будто плывет, Биржа в обрамлении Ростральных колонн. Шла я через Кировский мост, все останавливалась и мысленно старалась как бы сфотографировать город в различных ракурсах: сначала противоположный берег, а потом оборачивалась и впитывала все то, что там осталось. А потом попробовала медленно повернуться, чтоб круговая панорама получилась — вот если такую цветную фотографию можно было бы сделать! Но тут ко мне подошел молоденький милиционер, козырнул и сказал: «Гражданочка, здесь нельзя останавливаться». Я в ответ рассмеялась, козырнула, сказала: «Слушаюсь!» и побежала. Бегать-то разрешается? На мосту так здорово обдувало ветром — платье стало, как парус и несло меня вперед. Следующую остановку я сделала у памятника «Стерегущему». Возле скамейки, где я сидела, смешной мальчишка дрессировал щенка. А щенок почувствовал, что у меня в сумке хлеб с колбасой и начал скулить и лезть ко мне на колени. Пришлось вытащить мои припасы и поделить их на три части. Общими усилиями мы быстренько все умяли, щенок после этого решил, что я его новая хозяйка и увязался вслед за мной. Мальчишка догонял его, тот вырывался, еле отвязалась от них.

С удовольствием прошлась по улице Красных Зорь. Я люблю эту улицу, но получалось так, что я по ней только ездила на трамвае. А тут шла не спеша, разглядывала людей, дома, даже во двор дома, где жил Киров, заглянула. Дом этот отремонтирован, и скоро здесь откроют музей Кирова. На площади Льва Толстого мне очень нравится здание банка, похожее на старинную крепость. В саду имени Дзержинского сделала еще одну остановку — посидела на искривленном стволе плакучей ивы, их тут много на берегу Невки. Неподалеку трамваи, машины, а здесь тишина, стрекозы кружатся, будто не в городе, а где-нибудь в деревне. И даже хорошо, что этот парк неухоженный, с заросшими дорожками, и в нем можно посидеть на травке.

Потом прошла по запутанным улочкам между дач и домов отдыха Кировских островов и оказалась возле Елагина дворца ЦПКО. И только здесь почувствовала, как устала. Нашла скамеечку в тени, рядом с теннисной площадкой, и решила, что буду сидеть здесь до полного отдохновения. Но уже через полчаса я забыла про усталость. Дело в том, что в теннис сначала играли двое мужчин и, видать, оба хорошие мастера — наблюдать игру было очень интересно. Потом один ушел, а другой стал отрабатывать удары возле стены спортпавильона. И так у него это ловко получалось, что и мне очень захотелось попробовать. Он заметил это и предложил мне ракетку. Сначала я очень волновалась и у меня плохо получалось, а потом все лучше и лучше — звонко так мячик ударяет: Звон! Дон! Гон! (ракетка — стена — асфальт). И снова: Звон! Дон! Гон!

Так мне это понравилось, что я и про усталость забыла и уже жалела, что нет второй ракетки, и мы не можем поиграть вдвоем. А дяденька этот (еще не старый, лет 25–27, наверное) начал уже мне всякие приемы показывать: «Левый удар бери!», «Правый!», «Режь боковым!», зовут его Илья Николаевич, но просил называть без отчества, по имени только. Он сказал, что у меня есть быстрота реакции и «прыгучесть». И сказал, что если я хочу, то могу приходить сюда тренироваться. Он здесь бывает через день. Мне, конечно, очень хотелось бы научиться играть (вспомнилось, как в Левашово играли взрослые вечерами в теннис и так же звонко стук мяча о ракетку раздавался). Но у меня нет ракетки, а купить ее трудно и дорого. Илья сказал, что у него дома есть старенькая, в ней только сетку нужно починить, и он может отдать ее мне. Я согласилась (с ним как-то очень легко сразу, будто мы одного возраста и давно знакомы). Он дал мне свой телефон, чтоб я позвонила ему на следующей неделе, предупредила, когда приеду, и он тогда принесет мне ракетку. В следующую неделю он работает с утра и поэтому тренировка может начаться часов в пять. А сегодня он занимался с утра, так как идет на работу во вторую смену. И тут он заспешил, и я тоже решила ехать домой. Пошли вместе к центральному входу Парка. Илья купил эскимо, а оно растаяло, и мы смеялись, что все пальцы были липкие и пришлось руки в пруду мыть. Он инженер-электрик. Спросил меня про родителей, про то, есть ли сестры, братья, и посочувствовал, что я одна. А у него младшая сестра, и он ее очень любит. Потом про институт заговорили. Он думал, что я уже студентка. Похвалил авиационный. Я сказала, что боюсь экзаменов по физике и немецкому. Он сказал, что по физике мог бы со мной позаниматься, а его мама всю жизнь немецкий преподавала и тоже могла бы помочь. Разумеется, я отвергла эти предложения, а он сказал: «Ну и напрасно. Себя хвалить не стану, а мама у меня действительно умеет быстро обнаружить пробелы в знании языка и найти способы их быстрого преодоления. Да и человек она легкий — она всем нравится». Наверное, он прав и говорил от души, но я все равно как-то не могла согласиться на такую помощь.