Нина Соболева - Год рождения тысяча девятьсот двадцать третий

И вот главным событием на этом общеинститутском собрании должно было стать выступление сына М. Зощенко. Прибыли корреспонденты газет и радио, восседали за столом президиума представители райкома. Зал был набит битком. И когда после длинного доклада парторга института и не менее длинной очереди «пожелавших» выступить в прениях на трибуну, наконец, вышел Валька, то все притихли, и слышны были лишь щелчки фотоаппаратов. Валька, переминаясь и как-то жалко улыбаясь, забормотал о том, что он, как комсомолец, конечно, не может не поддержать историческое постановление ЦК партии и критику в адрес его отца в докладе А.А. Жданова… И уж совсем невыносимо было слушать, когда он, сбившись с официальных штампов, начал «доверительно» объяснять, что, мол, его папаша действительно «накрутил тут всякую всячину с этой обезьянкой» и что с ним случается такое — «напишет Бог знает что, а потом и сам удивляется, и читателей в тупик ставит…».

Расходились после этого собрания, не глядя друг другу в глаза.

Я тогда, да и многие другие, восприняли поведение Вальки на собрании, как неуместное паясничание, не могли простить (и понять) его жалкие улыбочки. А позднее уже подумалось: а лучше разве было бы, если бы он отрекался от своего отца на полном серьезе, с громкими фразами и биением себя в грудь кулаками? Это было бы еще ужаснее. Может быть, он и прав, прикинувшись этаким Иванушкой-дурачком. Ну, а что у него было в душе — об этом один Бог знает…

Из института Вальку не исключили и в дальнейшем он работал преподавателем по курсу истории театра. После смерти отца занялся сбором материала для создания музея его памяти. Но, говорят, жизнь его сложилась неудачно, и он часто находился в состоянии подпития…

Кроме перечисленных разгромов интеллигенции прошли еще в ближайшие пять лет страшные процессы «врачей-отравителей», которых обнаружила какая-то Лидия Тимашук [51] Тимашук (Тимошук) Лидия Феодосьевна (Федосеевна) (1898–1983) — советский врач-кардиолог. Её письмо о неправильном лечении А. А. Жданова было использовано официальной советской пропагандой при информационном освещении «дела врачей» 1953 г. Была награждена орденом Ленина «за помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц». После закрытия этого "дела" после смерти Сталина Тимашук была лишена ордена «в связи с выявившимися в настоящее время действительными обстоятельствами». До выхода на пенсию в 1964 работала в 4-м Главном управлении Министерства здравоохранения СССР. , за что была удостоена правительственной награды. Половина этих «отравителей» имела еврейские фамилии и, естественно, начался разгул антисемитизма. Начались увольнения, «разоблачения», доносы… И это после Бабьего яра и концлагерей Гитлера!.. Было мучительно стыдно встречаться с прекрасными людьми, моими преподавателями — Исааком Израилевичем Шнейдерманом (он был моим руководителем по диплому), с моей дорогой Еленой Львовной Финкельштейн. Она приглашала к себе домой, была очень ласкова со мной. Но так гнетуще-тревожно было у нее дома, так нерадостно, хотя и вернулся с фронта ее муж, и подрос сын Игорек… Мне было стыдно за то, что я русская.

Проходили в те годы еще какие-то кампании и «процессы» — уже забыла их вздорную суть. Но хорошо помню то унизительное чувство страха, с которым раскрывала каждое утро газеты: что еще свалится на наши головы сегодня? Что еще изобретет наш «Гениальный» и «Мудрейший»? Забегая вперед, скажу, что в особое изумление поверг меня (да и не только меня) летний день 1949 года, когда все газеты вдруг запестрели гневными речами в адрес каких-то грузинских специалистов по вопросам языкознания. Какие-то «буржуазные теории», какие-то Марр [52] Марр Николай Яковлевич (1864/65–1934), языковед, филолог, археолог. Концепция Марра, объявленная с конца 1920-х гг. «единственно правильной» и «марксистской», трансформировалась в идеологически оформленную административную практику, принесшую много вреда развитию языкознания и других наук. Многие видные ученые лишились возможности работать, сравнительно-историческое языкознание было официально запрещено вплоть до 1950. Полный отказ от этого учения произошло лишь после выступления против него И. В. Сталина в 1950, за которым стояла сложная игра политических, административных, идеологических, научных и личных интересов. и Чикобава [53] Чикобава Арнольд Степанович (1898–1985) — советский языковед, академик АН Грузинской ССР. Основные труды посвящены вопросам общего языкознания, истории и структуры кавказских (иберийско-кавказских) языков. … И тут же огромным тиражом была издана красивая книжечка на хорошей бумаге — «И.В. Сталин о проблемах марксистского языкознания». Трактат этот, естественно, предписано было немедленно изучать во всех кружках политграмоты, на всех занятиях университетов марксизма-ленинизма. А мы все тогда были «охвачены» сетью политзанятий и раз в неделю после работы высиживали на занятиях, где надо было не только выступать с рефератами, но и постоянно вести конспекты по произведениям классиков марксизма, задаваемые на дом. Мы с мамой попали в одну группу при Университете марксизма-ленинизма: я как «молодой специалист идеологического фронта», а она как член партии, зав. библиотекой института. И так было смешно и грустно списывать друг у друга конспекты, готовить шпаргалки для семинаров. Мы тогда совсем увязли в четвертой главе «Краткого курса истории ВКП(б)», а тут вдруг еще «языкознание», о котором ни слушатели, ни лекторы наши не имели никакого представления. И вот во всей стране началась зубрежка каких-то непонятных терминов, понятий, дискуссионных проблем, в которых, судя по наукообразности изучаемого труда, наш вождь разбирался весьма глубоко. Ну как тут не изумиться диапазону его познаний и способности проникнуть в самые немыслимые ухищрения тех ученых, которые «скатились на идеологические буржуазные позиции»!

Чисткой литературы, живописи, театра и кино от «формалистических тенденций» успешно занимались в те годы Жданов и Суслов. На экраны выходили благостные фильмы, вроде «Сказания о земле Сибирской» и «Падение Берлина». В последнем был очень трогательный кадр, где Сталин (его изображал единственный актер, удостоенный этой чести — Геловани) в белом кителе, с очень красивым и мужественным лицом, ходил по саду и подстригал кусты роз. Портреты и картины, изображавшие Вождя, были отданы на откуп художнику Налбандяну [54] Налбандян Дмитрий Аркадьевич (1906–1993) — живописец, народный художник СССР, действительный член Академии художеств СССР, Герой Социалистического Труда, дважды лауреат Сталинской премии. Один из наиболее именитых художников сталинской эпохи. Автор картин на историко-революционные темы и портретов многих советских партийных и государственных деятелей от Сталина до Брежнева, а также деятелей международного коммунистического движения. . Музыку на эту же тему творил Вано Мурадели [55] Мурадели Вано Ильич (1908–1970) — советский композитор, народный артист СССР. Автор большого числа песен, бывших очень популярными в свое время, среди них «Нас воля Сталина вела», «Гимн Москве», «Гимн Международного союза студентов», «Песня борцов за мир», «Москва — Пекин», «Песня молодежи». Его наиболее известные произведения военных лет: «Гимн Ленинграду», «Песня о Победе», «Мы фашистов разобьем» и т. д. В 1947 написал оперу «Великая дружба», которая в специальном постановлении ЦК ВКП(б) названа «формалистской, порочной в музыкальном и сюжетном отношении». Опера была почти сразу же снята по личному распоряжению И. В. Сталина. К XIX съезду партии написал песню «Партия — наш рулевой». После смерти И. В. Сталина продолжал специализироваться на патриотических произведениях. С 1968 секретарь правления Союза композиторов СССР. . Роман Бабаевского [56] Бабаевский Семен Петрович (1909–2000) — русский советский писатель. Настоящая слава пришла к Бабаевскому с дилогией «Кавалер “Золотой Звезды”» и «Свет над землей» (Государственные премии за обе книги), официально признанной лучшим произведением о фронтовике, организующем подъем в послевоенном селе. Романы дилогии переведены на множество языков страны и мира; «Кавалер “Золотой Звезды”» экранизирован и инсценирован, по его мотивам создана опера. «Кавалер “Золотой Звезды”» преподносился как лучший образец социалистического реализма. В театре им. Пушкина шел спектакль «Жизнь в цвету», где Н. Черкасов старательно играл просветленного старца Мичурина, чья жизнь возвысилась в результате союза с народным академиком Лысенко.