Николай Мельниченко - Ещё вчера…

Так и хотелось спросить на манер моей патентной дамы: "ну и что"? Никаких мер по уменьшению этих напряжений и даже по заделке трещин применить-то уже нельзя!

Я написал резко отрицательный отзыв по этим бесполезным ТУ контроля. Конструкция в целом – ошибочная , огромные внутренние напряжения в ней – неизбежны . Напряженная конструкция, даже совершенно целая, могла треснуть в любой момент – например от случайного удара молотком, не говоря уже о землетрясениях и взрывах…

Проектируемые ТУ благополучно похоронили, скорее всего – из-за дороговизны и очевидной бесполезности такого контроля. А поскольку стратегические шахты продолжали трещать, а вода – поступать, то в низшей точке шахты просто соорудили приямок и насос, который периодически откачивал воду. Для этого пришлось еще соорудить автоматику…

А вот история с обратным знаком, основанная на невежестве изготовителей. Впрочем, и конструкторы внесли достойную "лепту". Мне пришлось разбираться с нарушениями геометрии торпедных стеллажей в одном из скальных арсеналов Севера. Заготовки стальных консолей изготовил 8-й Завод в Палдиски, принадлежащий УМР, мы же их только монтировали. После установки оказалось, что длинные консоли совершенно не параллельны, не жестки и никак не могут принять на свои плечи такой тяжелый и точный груз, как торпеды. Виноват был в первую очередь завод, не обеспечивший точности заготовок, варивший их не в жестких кондукторах, а буквально "на колене". Главный инженер завода, сантехник по специальности, обнаружил полную "темноту" по сварке металлоконструкций и вынужден был подписать убийственный для завода акт. Вина конструкторов тоже была очевидной. Они "нарисовав" длинные недостаточно жесткие консоли, "навешали" на них очень много сварки. А очень напряженные конструкции могут "разгружаться" потом, меняя свою геометрию с течением времени…

Сравнительно простой объект пришлось переделывать. Конечно, заниматься этим пришлось мне самому: что возьмешь с "малограмотного завода", как сказало наше общее Управление, ликвидируя "нехороший" для завода акт…

Взгляды из будущего. Майор Чуйко вскоре стал Героем Социалистического труда, генералом и начальником главка ГУСС (специального строительства). Все, кто работал с ним, отмечают удивительную человечность и работоспособность этого незаурядного человека, с которым мне довелось "пересечься" на очень короткое время.

Те пусковые шахты МБР, о которых шла речь, сейчас оказались в другой стране и наверняка демонтированы. Вряд ли они теперь стоят где-либо на боевом дежурстве: слишком заметны они из космоса и слишком уязвимы. Даже с надвинутым холмом, даже зимой можно определить, что ракета живет: для некоторых ее частей нужна постоянная температура, и это пятнышко отличающейся от фона температуры считывается спутниками за несколько витков. Огромные силы и средства вкладывала страна в эту гонку вооружений, подрывая свою экономику. Все было напрасно? Или может быть, действительно хрупкий мир на планете Земля держится на острие ракет с ядерными зарядами? Да и мира в нашем мире, собственно нет: просто используемые заряды и участники войн покане самые большие…

Надо рассказать о других проектах с судьбой более веселой, тем более – проросшей в будущее. Я уже писал, что одним из главных наших развлечений было строительство монтажно-сварочных машин для объектов. Тут мы давно "набили лапы" и наши машины на базе автоприцепов ставали все совершенней. Последний писк моды – передвижная сварочная мастерская ПСМ – надцатой модели. Небольшой фургон на автоприцепе нес в себе все необходимое (в том числе – инструменты и материалы) для работы четырех сварщиков и бригады слесарей. Нужно было только подключить питающий и размотать сварочные кабели.

Я знал, что через пару месяцев эксплуатации машина будет похожа на выжившую после Хиросимы, но сохранит свою работоспособность. Поэтому при постройке мы действовали соответственно: все прочно, надежно, "кувалдоустойчиво" (по современному – "вандалоустойчиво"), основное оборудование не должно поддаваться отвинчиванию и краже – "утаскиванию". Отделка – минимальная, никаких изысков, особенно с применением красивого пластика, который просто выдирается с корнями для солдатских поделок. Вместо гравированных на пластике табличек и надписей – надписи краской по трафарету. Короче: рабочая, простая и надежная машина.

Неожиданно в лаборатории появляется делегация из УМР. Корякин приводит с собой еще каких-то высоких чинов из московского главка. Нашу машину осматривают долго, тщательно и с пристрастием – как молодой врач девушку, которая нравится.

– Все хорошо, все удобно, все продумано. Вот только отделка никуда не годится!

Пытаюсь доказать, что это мы делаем осознанно, что так надо. Но мне в ответ приоткрывают сверкающие дали: наша скромная рабочая лошадка будет показана на всеармейской выставке. Более того: наш главк наметил техническое перевооружение всех организаций с использованием различных передвижных средств, а мы и наша машина – лидеры в этих вопросах… Поэтому нам предлагается из нашего выносливого, но неуклюжего, верблюда вырастить грациозную и привлекательную зебру с разноцветными лентами, вплетенными в гриву. Собственный паспорт зебра должна держать в красивых зубах. И сроку нам на все метаморфозы – меньше месяца…

"Проникаюсь" сам, провожу собрание, чтобы вдохновить вверенный личный состав. Он тоже осознает и проникается. Времени маловато, начинаем без раскачки. Начало, как всегда, – заявка на недостающее оборудование, материалы, инструмент и все такое – с указанием срочности. "Красивую зебру" проще было бы сделать "с нуля", но нет свободного фургона. Приходится все демонтировать, заменять оборудование на новое, кабели – на блестящие, линолеум на полу и верстаках – на красивый. Несколько десятков больших и малых шильдиков (лейблов) нам гравирует "ЭРА" по спецсоглашению ("вы нам – мы вам"). Оцинковку кожухов делает 122 завод, хромирование всяких ручек – Гидромех. Для окраски используем автоэмали, которые тогда были только горячей сушки. И т. д., и т. п. Последние дни перед отправкой работаем уже часов по 12: никогда бы не подумал, что выставочный блеск требует столько труда…

В Москве к нашей машине, которая теперь называется "нормокомплект", пристегивают меня и прапора Сережу Савельева от главмеха. На территории учебного комбината разворачивается огромная выставка всяких строительно-монтажных "штучек-дрючек", среди которых наша выглядит как лебедь белая в стае ворон. Мы едва не превращаем ее опять в закопченного "трудолюбимого" лебедя: машина всем оказывается нужна. Без нее – как без рук, Только у нас все подключено и все действует: труборез, кислородная резка, шлифмашинка, компрессор, дрель, слесарные тиски, различные ключи и, главное, – сварка. Мы с Серегой с утра напяливаем комбинезоны и вкалываем для общего дела по черному, еле доползая к вечеру в гостиницу ЦДСА.