Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

20 сентября/2 октября 1891. Пятница.

Хитоёси.

В виду вчерашнего заявления хозяйки, что в ее фтонах «номи» нет, а «сирами» «скосику» есть, я лег спать прямо на матах, подославши кетто, но «номи» оказалось столько, что пять раз пришлось вставать, чтобы вытрясать их из белья, заснуть почти не пришлось. Зато путешествие утром вознаградило ночную невзгоду. От Какуто — подъем на гору (Какуто–гое) ровно 3 ри и спуск потом столько же; поднялись выше облаков; и когда солнце залило светом всю глубокую долину между горами, покрытую облаком, — что за прелестный вид всей местности! Понимаешь, почему Священное Писание представляет Господа сидящим или восходящим и нисходящим на облаке; легче и прекраснее ничего нет на земле. Человеческое жилье, виднеющееся кое–где сквозь облака внизу, кажется кучками муравьев — как мелки дела человеческие в сравнении с Божиим созданием!

С вершины горы носильщик наших с о. Яковом чемоданов спустился по прямой тропинке вниз; мы же, не предупрежденные о том, вместе с нашими возницами встревожились, думали, что он убежал с чемоданами, и часа полтора ждали и разыскивали его. Впрочем, в Хитоёси прибыли не поздно, всего три часа было. Катихизатор Павел Косунги и 8 человек христиан, в том числе Павел Курамото, встретили в деревне за 3 ри от Хитоёси. По прибытии в город встречены были христианами у церковного дома, пред которым христиане выстроили зеленую арку. Отслужена была мною лития и сказано небольшое слово, после чего катихизатор познакомил меня с христианами; дети испытаны были в знании молитв, и все решительно оказались знающими не только главные молитвы до «Отче наш», но и 50–й псалом, и все без стеснения прочитали молитвы, даже трех–пяти летние знают краткие молитвы и умеют истово креститься. Этим Церковь больше всего обязана жене катихизатора Агафье: она и представляла детей, заставляла их читать, поправляла, подсказывала. Ей же Церковь обязана и пением, которое в один голос довольно стройное и умелое; видно, что много потрудилась она, обучая детей и взрослых; много детских голосов, участвующих в пении, делает то, что оно слышится несколько хоровым. — Поговорили еще несколько о церковных делах и разошлись до вечерни. Главные радетели здешней Церкви — это: Павел Курамото, богатый купец, тридцати трех лет, и его мать Елена. Они почти одни купили землю под Церковь с домом (150 ен), пристроили к нему алтарь и поддерживают церковный дом; другие христиане участвуют, но мало, притом же другие христиане здесь почти все родственники Павла Курамото. Еще другой превосходный христианин, с которым я ныне лично познакомился, сизоку Иоанн Кикуци, живущий в Юномае, 8 ри от Хитоёси; он — бывший Кароо здешнего князя, управлявший здешнею местностию; человек ученый, умный, превосходной нравственности и ныне ревностный христианин; он когда–то убеждал Павла Курамото принять христианство; когда же сей, будучи в Оосака, узнал там православную веруй, приняв ее, вернулся сюда, Кикуци возревновал и сам не медлить с принятием. — «убеждал–де других, сам отстал»; сделавшись же христианином, и весь свой дом обратил в христианство — и ныне у него истинная домашняя Церковь; в праздники непременно совершаются в доме богослужения, на которых сами поют и читают; пению отчасти помогает живущий в Юномае учителем школы Григорий Такая, сын о. Якова, когда–то бывший в Семинарии (и исключенный по решительной неспособности к изучению русского языка, а ныне в школе в Юномае преподающий, между прочим, аглицкий язык! И вот такие преподаватели, вероятно, в половине школ, — а изучают; сущее аглицкое!). В Юномае есть еще один христианский дом, где три христианина, — Иоанн Кикуци почти со всем своим семейством и христианин из другого дома к моему приезду прибыли сюда и, обнаружив чрез то истинно приятное христианское усердие, сделали, кроме того, совсем ненужным мое путешествие в сторону за 8 ри, чтобы познакомиться с ними и благословить их.

С семи часов началась вечерня, которую служил о. Яков; пели всю вечерню очень стройно. Я сказал слово о христианском усердии (нессин). Затем было рассуждение о необходимости умножить «фукёоин», причем предложено было: или избрать еще нескольких вдобавок к ныне считающимся двум, или — всем быть фукёоин’ами. Косунги — катихизатор — был за первое, но Иоанн Кикуци выразил, что при христианском усердии всем следует быть фукёоин’ами; большинство стало за его мнение: Косунги предложил потом оставить фукёоинство за всеми до следующего приезда, в декабре, сюда о. Якова; если к тому времени эта мера окажется целесообразною, ее и утвердить, если нет, тогда избрать фукёоин’ов; с сим и Кикуци согласился — и этим решено. Здесь существует «сейнен–сейсё кенкиу квай»; собираются пятеро молодых людей по вечерам в воскресенье читать и толковать Священное Писание. Я предложил каждому из них стараться привести на это собрание знакомого язычника, или двух–трех, но уже им по очереди готовиться к сим собраниям, чтобы язычники видели, что такое в нашем Священном Писании, и располагались к христианству; читать в Священном Писании самые важные и наиболее простые места, например, Нагорную беседу, и наперед — по книгам готовить истолкование их. Приняли это и обещались приводить язычников. В одиннадцатом часу беседы наши кончились. Гостиница, в которой номера заняли для меня, оказалась порядочною.

21 сентября/3 октября. 1891. Суббота.

Хитоёси.

С восьми часов утра была обедня, потом панихида по умершим в этой Церкви десяти христианам; проповедь о поминовении умерших с объяснением дней поминовения, значения кутьи и прочее. Все продолжалось до половины двенадцатого. С часу пошли посещать дома христиан. Дом Павла Курамото очень богатый и торговля большая — лавок много; капиталу до семисот тысяч. Хочет пуститься в Сибирь для разведок, нельзя ли с нею завести торговлю. Один из христиан делает бумагу из коры дерева Коодзу, которым тут же у него засажен двор. Бедным нашли только один дом, где и оставлена небольшая помощь (3 ены). Посетили христиан только в городе; к разбросанным за 1 ри и более не ездили, ибо если у них быть, то нужно ехать и в Юномае; между тем все отдаленные христиане были здесь, и я с ними виделся. С половины седьмого вечера началась всенощная и кончилась около восьми; ирмосов, по незнанию их, не пели; прочее все читали и пели очень хорошо, только очень растягивали. После всенощной я рассказывал житие завтра празднуемого мученика Фоки и затем говорил на слова «непрестанно молитеся», что всеми своими делами мы должны служить Богу и Ему их, то и будет как бы непрестанная молитва. Перешли к делу учреждения женского собрания — ежемесячно с речами самих христианок и прочее, как в других Церквах. Христиане охотно приняли все; к следующему воскресенью, второму в этом месяце, выбрали двух говорил и одну хозяйку. Между тем и сегодня две приготовили речи собранию — жена катихизатора Агафья и сестра Иоанна Кикуци Варвара, и говорили; вторая по книге и плохо, первая бойко. — Фухёо — служить женщины обещались все, как и мужчины вчера.