Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

Существует фудзин симбокквай, на который собирается христианок до 20; произносят приготовленные поучения три или четыре христианки; в заключение катихизатор говорит поучение.

Для христиан было прежде кёоюуквай, но упало; ныне опять обещались восстановить. Для детей было, говорил Сибаяма, нициёгакко; две девочки, встреченные мною в церковном доме, действительно, отлично прочитали молитвы. — Петра Сибаяма, катихизатора, я застал только что оправившимся от болезни, тем не менее он говорил, что в два места он выходит говорить проповедь; приходят и к нему слушатели; четыре–пять есть надежных слушателей.

Неожиданно встретил здесь между встречавшими на станции братиями Елисея Хиросава, воспитанника Семинарии, потом проповедника, бросившего проповедь для женщины, с которою связался вне брака. Ныне, впрочем, оказывается, что женщина эта — порядочная; Елисей живет с нею, как с законною женой, недавно родившею ему целую двойню, но только выкидышей; живет он службою полицейского — и тот же добрый человек и христианин, каким я знал его в Семинарии. Сказал я ему, чтобы он поскорее крестил свою жену, так как она уже давно слушает христианство, обвенчался с нею у священника, сняв тем поношения с себя между христианами и поступил в число добрых и верных христиан; пред таинством брака он должен очистить себя покаянием.

К шести часам пополудни в церковном доме собралось довольно много христиан, и отслужена была вечерня. Пение и прежде, и теперь было очень стройное, хотя немногих голосов; лучше всех пели Елисей и жена катихизатора. Поучение после Вечерни сказано краткое, ибо имело состояться женское симбокквай; на нем говорили сначала две девочки— прочитали приготовленные, вероятно, с помощью катихизатора, весьма интересные и поучительные листки; потом говорили две женщины, также занимательно и умело. Затем, так как время оставалось, я рассказал кое что из истории пророка Даниила.

Сицудзи и гию попросили несколько времени для делового разговора. — «Кто будет здесь священником?» — спрашивают. «А кого единогласно изберете», — отвечаю. Но избирать, как видно, они не намерены, ибо, избравши, содержать нужно, и потому просили прямо назначить им; я сказал, что уже говорил о. Оно о принятии Нагоя в свой приход, и он согласен; если все христиане будут довольны определением к ним Оно, то и пусть так; но об этом они пусть еще посоветуются и пришлют свое прошение на Собор в Оосака.

В восемь двадцать минут вечера братия и сестры проводили меня на железную дорогу, и я продолжал путь по направлению в Токио.

24 июня/6 июля 1892. Среда.

Тоносава. Токио.

Утром, в шестом часу, остановился в Коодзу, чтобы заехать в Тоносава, где, по известию из Токио, ветром полуразрушило один дом и снесло крышу с другого, только что покрытую крышу. На полпути остановился в Одавара, чтобы повидаться с о. Петром Кано и попросить его еще раз до Собора съездить в Нагоя и преподать шести желающим Святые Таинства. — Тоносава, действительно, очень пострадала от бывших ветров и ливней. Распорядившись здесь, вернулся в Токио, куда прибыл в седьмом часу вечера.

С 6/18 июля 1892 поездка по Церквам Тоокайдо, по пути на Собор в Оосака.

6/18 июля 1892. Понедельник.

Сидзуока.

В пять с половиной часов утра выехал из Токио и в двенадцать часов дня прибыл в Сидзуока. По обычаю, братия и сестры встретили, иные еще в Эдзири, почти все с о. Матфеем Кангета во главе на станции. По приезде в церковный дом — краткий молебен, слово и ревизия Церкви по метрике. Крещено всего здесь, по метрике, 109. Из них: 26 — в иных местах, о некоторых совсем неизвестно, где, 8 умерло, 18 охладело, — всего 52, значит, выбыло; остальные 57 и из других мест христиане, живущие здесь числом 15, всего 72 с детьми — составляют настоящую Церковь Сидзуока. О. Матфей и катихизаторы здешние Иоанн Судзуки и Фома Яно не совсем вникают в состояние Церкви, ибо об отсутствующих не имеют никакого понятия, и в голову им не приходило справиться, «где же наши христиане — такие–то», об охладевших из живущих здесь тоже не приходило помышление позаботиться, — почти никого из них и в глаза не видали. Сказано и им, и всем христианам, что отдавать так образом наших братий на поругание диаволу и на погибель, без всякого старания спасти их, грешно и стыдно, что вычеркнуть их из метрики все равно, что вычеркнуть из жизни, без жалости и крайне прискорбно, — пусть приложат все старания согреть их сердца вновь верой; об отсутствующих же о. Матфей должен списаться со священниками тех мест, где они находятся и поручить их попечению священников. — Сицудзи здесь шесть. В Церковь на богослужения собираются по субботам до 30 человек, по воскресеньям до 25; новых слушателей ныне у Иоанна Судзуки два, у Яно три; но теперь, говорят, мешают слушать жара и третий сбор чая, который здесь почти все разводят. Фома Яно, кроме службы здесь, каждую субботу отправляется в Эдзири и возвращается в воскресенье или понедельник.

Производятся здесь и религиозные собрания: у мужчин 15–го числа каждого месяца; но собираются всего человек 7–12; кооги производит священник или катихизатор, а христиане потом спрашивают, если есть что недоуменное. Более благотворно «Дзётоквай» — женские собрания, происходящие ежемесячно в первое воскресенье; собираются, с детьми, до двадцати христианок; иногда бывают и язычницы. Кооги производили сначала только сами христианки, теперь и катихизатор участвует в сем.

На церковные расходы христиане жертвуют ежемесячно ен до шести; начали также собирать на покупку земли под Церковь и на постройку Церкви — собрали ен до восьми.

С трех часов мы вчетвером стали объезжать дома христиан. К удивлению, за исключением сапожника Тимофея Кондо (жена Ирина), ни один христианин здесь не имеет своего дома — все на квартирах, — значит, коренных здешних христиан у нас почти нет — все народ пришлый, находящийся здесь на временной службе, как судья Иоанн Исида, или же бедный. Зато у протестантов — методистов мы заметили мимоходом строящуюся отличную Церковь в готическом стиле на превосходном месте в городе; видно, что у них здесь и христиан много, и христиане богатые, хотя наши катихизаторы, по обычаю, стараются умалить их силы и значение. Один сапожник Тимофей выручает нас: и лавка богатая, и подмастерьев человек двенадцать, и на отличном месте дом, тут же, почти рядом с киркой методистов, и духом бодр (уж в Владивостоке задумывает мастерскую завести, — и прогорит, коли сделает!)

Вечером, с семи часов была назначена, с восьми начата вечерня. О. Матфей служит плоховато; Иоанн Судзуки мастер читать, а Фома Яно петь, — научил человек шесть женщин и девочек (впрочем, одна — Марфа, дочь о. Кангета, научилась в Сендае) церковной службе так, что все поют совсем правильно, даже не полутонят, только очень торопливо пели, — по моему замечанию, однако, тотчас же стали петь как следует. После вечерни — слово, затем происходило женское собрание. Говорили три: Марина Кангета — толкование Священного Писания, следующая — рассказала житие преподобной Феодоры, еще одна — толкование Священного Писания. Я посоветовал каждый раз непеременно готовить рассказ из Священной Истории — сначала Ветхого Завета, потом Нового Завета.