Ашот Хачатурян - М.Л. Налбандян

Диалектический подход к анализу социальных явлений позволил Налбандяну обосновать тезис о том, что народы Востока могут при условии победы революции в Европе миновать капитализм и перейти к новому общественному строю. Эту мысль он сформулировал в работе «Гегель и его время»: «…если бы средние моменты в каждом случае, — пишет он, — непременно достигали предметной сущности, то развитие не то что замедлилось бы, но и не было бы возможно» (там же). «Правда, в природе нет скачков, а имеет место непрерывная сцепленность, но, если в какой-то раз средний момент не осуществляется, эта цепь не обрывается, так как однажды уже средний момент достиг своей предметной сущности, и этого достаточно» (там же, 478). Из приведенного отрывка видно, что скачок, согласно Налбандяну, — это перерыв постепенности, предполагающий преемственность. Свой вывод о том, что народы Востока могут, минуя капитализм, перейти к новому строю, Налбандян обосновывает также тем, что история общества коренным образом отличается от истории природы — она делается людьми, обладающими сознанием и опытом. Возможность использования исторического опыта прошлого чрезвычайно облегчает и ускоряет прогресс в развитии общества, дает возможность миновать средние ступени.

В той же работе Налбандяна есть высказывание, которое, на первый взгляд, противоречит его мысли о том, что прошлое, исторический опыт не исчезают бесследно. Приводя положение Гегеля о том, что «исторические опыты проходят бесплодно, не оставляя поучительного следа в памяти человеческой», он замечает: «…это бесплодие естественно, ибо человек будущего, подвергаясь влиянию своего времени, должен подчиняться духу этого времени и действовать в согласии с ним…» (там же, 457). Однако Налбандян утверждает здесь лишь то, что история предполагает использование опыта прошлого, но не сводится к этому. В поступках людей, в их исторической деятельности и мышлении определяющим является не прошлое, а потребности времени. В прошлом для национально-освободительного движения было характерно, что при завоевании народом суверенитета на своей территории земля оставалась частной собственностью. Что же, и теперь национально-освободительное движение должно идти по этому пути? Нет! «Если ныне имеется народ, пребывающий в рабстве и не имеющий земли, и если ему удастся ее завоевать, то он должен строить свою жизнь так, как этого требует человеческое право и время, сообразно сегодняшнему дню, согласно разуму, а не так, как организовали его жизнь оставшиеся еще от старых времен, существующие доныне традиционные государства…» (там же, 447). Потребности дальнейшего развития производства, считает Налбандян, требуют уничтожения частной собственности на землю и создания нового общества, экономика которого будет развиваться на основе общинной собственности. И когда оно будет построено в Западной Европе, тогда уже не будет необходимости в том, чтобы народы Азии на пути от феодализма к социализму проходили стадию капитализма.

Диалектика для Налбандяна была неотделима от революционного подхода к действительности. Диалектические идеи о том, что все изменяется и развивается через борьбу, что в борьбе в конечном счете всегда побеждает прогрессивное, новое, позволили ему подняться выше многих своих современников, видеть дальше и вернее ход исторического развития. Диалектика была источником его веры в лучшее будущее трудящихся, веры в победу нового общественного строя, который положит конец эксплуатации и национальному угнетению.

Значительное место в творчестве Налбандяна занимала разработка вопросов гносеологии. В основе его теории познания лежит принцип отражения. Уже в работах 50-х годов, в частности в статье «Речь об армянской словесности», он рассматривает литературу как отражение общественной жизни. В 60-е годы его внимание привлекают такие гносеологические проблемы, как вопрос о методах познания, о соотношении абсолютной и относительной истины, о роли практики в познании и др. Наиболее полно основные положения своей теории познания он развивает в работе «Критика „Сос и Вардитер“» (1863).

Как уже говорилось, Налбандян рассматривает психическое как высший продукт материи. Психическую деятельность, ощущение, мышление он связывает с деятельностью высшей нервной системы. Ощущение Налбандян рассматривает как результат воздействия предметов внешнего мира на органы чувств. Познание основано на впечатлениях, которые человек получает от предметов и явлений природы и общественной жизни, — таково основное положение гносеологии Налбандяна. «Человек подвержен влиянию природы не только физически, но и нравственно, — пишет он. — Свои идеи человек черпает у природы. Истинность его идей и понятий определяется в зависимости от того, насколько он познал и изучил природу. Вот закон, который не знает исключения» (там же, 509). Понятие «природа» здесь, как и в других своих работах 60-х годов, он употребляет в предельно широком смысле, в смысле материального мира вообще. Следует заметить, что Налбандян дает лишь общую формулировку и не разрабатывает проблем, связанных с чувственной ступенью познания. Это, по-видимому, объясняется тем, что вопрос о природе и характере чувственного познания он считал вполне решенным в трудах предшествующих материалистов.

В работах Налбандяна значительное место занимают проблемы языка и мышления. Это объяснялось тем, что в 40—60-е годы XIX в. особое значение для армянской культуры приобрели проблемы становления общенационального армянского языка. Древняя и средневековая армянская письменная культура была создана на так называемом грабаре — древнеармянском церковном языке, недоступном широким народным массам. Народ говорил на различных диалектах, которые были сходны по своему основному словарному составу и грамматическому строю. Уже с давних пор в армянской культуре возникла тенденция сделать языком культуры народный язык — ашхарабар. Эта тенденция особенно усилилась в XIX в. Ожесточенное сопротивление этой прогрессивной тенденции оказывали армянские церковники и представители дворянской интеллигенции. Церковники и дворяне в грабаре видели один из атрибутов своего былого господства и не хотели от него отказываться. Вопрос о путях развития национального армянского языка стал предметом идеологической борьбы. Эта борьба требовала теоретического осмысления сущности и значения языка в жизни общества, в развитии культуры.

Армянский просветитель X. Абовян создал ряд блестящих произведений на народном языке, взяв в основу араратский диалект. В борьбе против сторонников грабара он высказал ряд глубоких суждений о природе и значении языка. Заслуга Абовяна в том, что он отвергал попытки мистификации языка и рассматривал его как общественное явление, которое не может быть понято вне развития общества. Язык для Абовяна — одно из важнейших орудий развития культуры и просвещения. Все эти идеи Абовяна получили свое дальнейшее развитие у Налбандяна. Наиболее полно проблемы языка и мышления он разрабатывает в «Грамматике нового армянского языка».