Вадим Хачиков - Тайна гибели Лермонтова. Все версии

Послушаем Мартьянова (то бишь Чилаева): «Была сделана попытка привлечь к посредничеству между друзьями-соперниками Эмилию Александровну, но она с наивностью институтки отвечала весьма уклончиво, что рада сделать все возможное для Михаила Юрьевича, но боится этим вмешательством в такое ужасное дело, как дуэль, повредить ему еще более».

Эти слова – прекрасное подтверждение тому, что именно она спровоцировала ссору и жаждала ее разрешения дуэлью. Не исключено, что она тайком поддерживала Мартынова в его стремлении драться. В литературе о дуэли не раз подчеркивалось, что Мартынов был перед поединком кем-то взвинчен. И это, скорее всего, дело рук не мифических врагов-«мерлинистов» или тайного недруга князя Васильчикова, а прекрасной «Розы Кавказа». И она была явно довольна исходом поединка: благодаря Мартьянову мы знаем, что она с удовольствием плясала на празднике у князя Голицына на следующий день после похорон поэта.

Позже она всеми силами старалась о нем забыть. Но, как мы видели выше, роковое сплетение их судеб снова дало о себе знать – благодаря браку ее и ее сводной сестры Надежды с родственниками поэта.

А в 80-х годах позапрошлого века, когда имя великого поэта стало привлекать к себе все больше внимания, появились воспоминания людей, казалось бы, давно канувших в пучину времени. Начали сбор материалов о Лермонтове его биографы – Висковатов и Мартьянов. Поклонники таланта Лермонтова поспешили в Пятигорск – на поиски неизвестных фактов, связанных с последними днями его жизни.

Вот тут «Роза Кавказа» в полной мере поняла, кого судьба сделала ее поклонником в то лето 1841 года, может быть, даже почувствовала и свою вину в гибели не просто Мишеля – великого поэта. Но, не признаваясь в этом, принялась, как могла, отделять и отдалять себя от тех событий: отбивалась от назойливых визитеров, ревниво следила за всеми печатными материалами, часто выступала с опровержениями по поводу «неточностей» и «ошибок». И писала воспоминания, в которых старалась оберечь себя от упреков и подозрений, для которых, как мы убеждаемся, были весьма серьезные основания.

В какой-то мере ей это удалось. Сегодня даже те, кому хорошо известно, как опасны были «шипы Кавказской Розы», почему-то не решаются сказать прямо: Эмилия Александровна Клингенберг – одна из главных виновниц гибели Лермонтова, если не самая главная…

Ну а наша версия утверждает именно это! Причем мы отнюдь не отметаем все другие обстоятельства, которые, по мнению некоторых исследователей, могли способствовать развитию конфликта: общая обстановка безвременья, царившая тогда в России, особенности характера Лермонтова, в частности его непредсказуемость, и так далее… Но все же: не возникни у Эмилии Александровны страстного желания мести – и ссоры с Мартыновым, скорее всего, не было бы. Как и дуэли.

И теперь, отвечая на вопрос, почему эта дуэль произошла именно в Пятигорске, скажем: именно потому, что ни в Петербурге, ни в Москве, ни в Ставрополе не оказалось рядом с Лермонтовым до предела озлобившейся женщины. И не было влюбленного в нее соперника, чувствовавшего себя оскорбленным…

Теперь возвращаемся к хронике последнего лета Лермонтова, которую мы прервали для того, чтобы разобраться в причине ссоры.

В доме Верзилиных вечером 13 июля собралось довольно много их знакомых, приезжих и местных, главным образом молодых, хотя были среди гостей люди и постарше. Биографы поэта Висковатов и Мартьянов общими усилиями составили перечень присутствовавших: полковник Зельмиц с дочерьми, Лермонтов, Мартынов, Трубецкой, Глебов, Васильчиков, Лев Пушкин и еще некоторые – Креницын, Тутолмин, Дмитриевский и Бенкендорф. Сюда следует добавить жениха Аграфены Верзилиной, поручика Дикова. Из дам наверняка можно назвать Марию Ивановну Верзилину, «трех граций» – Эмилию, Надежду, Аграфену, далее – воспитанницу Марии Ивановны Екатерину Кнольд, упомянутых Раевским дочек доктора Лебединского и Вареньку (по данным Эмилии Шан-Гирей – Сашеньку) Озерскую.

Не исключено, что биографы просто перестарались, добавляя в список гостей малолетних дочерей Зельмица, сомнительную Вареньку (Сашеньку) Озерскую, никому не известных Тутолмина и Креницына и некоторых других. Вероятнее всего, присутствовало у Верзилиных человек двенадцать – пятнадцать.

Впрочем, нам куда важнее знать не количество гостей, а то, как и почему все они оказались здесь. На сей счет существует несколько версий. Одна из них принадлежит Н. Раевскому. По его словам, после спора с Голицыным по поводу устройства бала Лермонтов решил в пику князю устроить свой вечер у Верзилиных: «Разослал он нас кого куда, во все стороны с убедительной просьбой в день княжеского бала пожаловать на вечеринку к Верзилиным. Мы дельце живо оборудовали. Никто к князю Голицыну не поехал: ни верзилинские барышни, ни дочки доктора Лебединского, ни Варенька Озерская… Все отозвались, что приглашены уже к Верзилиным, а хозяйка Марья Ивановна ничего не знает про то, что у нее бал собирается».

Как мы уже не раз отмечали, есть серьезные основания считать, что Раевский на этом вечере не присутствовал и описывает его с чужих слов. И это особенно заметно в данном случае. Ведь мы же знаем: голицынский бал должен был состояться двумя днями позже и к вечеру у Верзилиных никакого отношения не имел. К тому же существует и прямо противоположная версия на сей счет, «озвученная» Мартьяновым: «По рассказу В. И. Чилаева, вечер этот был сделан Марьей Ивановной Верзилиной в честь отъезжавшего в Железноводск М. Ю. Лермонтова, которого она устройством сего вечера хотела поблагодарить за пикник в гроте Дианы 8 июля». Это уже любопытно. Если гостей действительно звала Мария Ивановна, то, учитывая все сказанное ранее о намерениях Эмилии Александровны «столкнуть лбами» обоих поклонников, можно спросить: не она ли сама подсказала матери мысль устроить вечер?

Сама Эмилия объясняет происходившее очень просто: «13 июля собралось к нам несколько девиц и мужчин и порешили не ехать в собрание, а провести вечер дома, находя это и приятнее, и веселее». Увы, веселье, как говорится, вышло боком – столкновение Лермонтова с Мартыновым во время танцев привело к роковой ссоре. Каким образом это случилось? Мартынов объяснял так: «На вечере в одном частном доме – за два дня до дуэли – он вывел меня из терпения, привязываясь к каждому моему слову, – на каждом шагу показывая явное желание мне досадить. Я решился положить ему конец».