Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

13/26 ноября 1900. Понедельник.

Слава Богу, наш перевод Нового Завета совсем кончен, так что хоть сейчас отдать в типографию. Но так как в типографии еще не отлиты заказанные нами двойные буквы, то мы с Накаем решили еще раз прочитать перевод — авось, еще найдем кое–что поправить и улучшить, причем я буду смотреть в оригинал, Накай читать перевод медленно и со всей осмотрительностью.

Секретарь Посольства Станислав Альфонсович Поклевский—Кодек был спросить, буду ли я завтра в Посольской Церкви на молебне по случаю праздника рождения Государыни–матери Марии Феодоровны. Получив мой ответ, что «буду», он пригласил после молебна на завтрак к посланнику от имени посланницы Маргариты Карловны, так как посланник Извольский в отсутствии — уехал в Кёото. Затем Поклевский сказал, что посланник, по внушению хакодатского консула Матвея Матвеевича Геденштрома, иметь говорить со мною касательно места для постройки Консульского дома в Хакодате: «Место–де это есть — на участке, занимаемом ныне Духовной Миссией, где когда–то стояло Русское Консульство и где доселе имеется на виду каменный фундамент консульского дома». Будем говорить об этом с посланником. Консульскому дому там отчего и не построиться? Место есть — это правда. Но интересы Духовной Миссии должны быть ненарушимо соблюдены, посланник должен обеспечить это.

Тит Накасима, катихизатор в Яманоме и Ициносеки, пишет, что окончательно утверждено христианами построение Храма у них за четыре тысячи ен и — прежде того — дома для временных молитвенных собраний и для обитания катихизатора за тысячу ен; половину сей суммы, то есть 2500 ен, жертвует Моисей Ямада; 500 добудутся из продажи нынешнего церковного дома в Ициносеки, остальные две тысячи пожертвуют в продолжении пяти лет христиане, почему и постройка храма отлагается, пока сумма будет готова. Письмо послано в «Сейкёо—Симпо» для напечатания в пример другим Церквам.

Павел Ямада не внял убеждениям Павла Накаи — писать религиозные статьи для «Уранисики», почему устранен от редакторства. Учительницы будут сами редактировать с помощью Павла Накаи, до сих пор принимавшего участие в их издании также Павла Исикава, редактора «Сейкёо—Симпо».

14/21 ноября 1900. Вторник.

Занявшись перечитыванием перевода до десяти часов, отправился в Посольство к обедне и для служения благодарственного молебна, так как сегодня день рождения нашей Императрицы–матери Марии Феодоровны.

Между собравшимися русскими — в Церкви и потом у посланника — был Генерал Константин Ипполитович Вогак, герой текущей войны с Китаем. Он приехал в Японию лечиться от переутомления: «Тридцать дней под огнем в период сражения с боксерами и китайскими регулярными войсками, а потом полтора месяца труда по управлению в Тяньцзине — все время такого трудового напряжения, что спать ни разу не пришлось в постели, а урывками в кресле, почти никогда не раздеваясь для того» (как сам он рассказывал мне лично, куря папироску, после завтрака, в гостиной посланника) — неудивительно, что он так бледен и худ, хотя, говорят, уже значительно поправился, живя последние две недели на водах в Мияносита.

О китайцах он теперь гораздо лучшего мнения, чем был лет пять тому назад, когда говорил, что китайцы — народ совсем отпетый, совершенно неспособный к самостоятельному политическому существованию; ныне говорит, что «чувство патриотизма у них есть — настоящая война ведется ими по побуждениям „почтенным”, чтобы защититься от наглой эксплуатации иностранцев, — не против христианства собственно они, а против иностранцев, и били миссионеров лишь как первых попавших им под руку иностранцев». Защититься от китайцев в будущем Вогак видит только одно средство — «разделить Китай между европейскими державами, или же поставить его под такой сильный контроль, чтобы он никогда не мог предпринять что–либо подобное настоящему движению». Зажать пульс в огромном живом теле так, чтобы он не мог биться, — возможно ль это? Не встрепенется ли тело так, что оперирующие посыпятся?

15/28 ноября 1900. Среда.

В Семинарии опять неприятность: пропали у одного ученика часы; заподозрен был другой ученик, Михаил Саваде, но едва ли справедливо. Он очень обиделся и оставляет Семинарию, на что имеет согласие матери и старшего брата. Сын он Петра Саваде, бывшего катихизатора, в 1884 году участвовавшего в возмущении вместе с о. Павлом Савабе, потому выключенного со службы, но горько потом каявшегося, умершего от ожогов от воспламенившегося газа в руднике, где служил. Детей оставил троих и всем, кажется, указал путь служения Церкви, по крайней мере, все они явились на церковное воспитание. И воспитаны. Но дочь умерла по выходе замуж, окончивши здесь курс, за катихизатора. Старший сын выпущен из Катихизаторской школы в катихизаторы, но тотчас же оказался негодяем, почему со службы выключен; младший — вот этот, ныне уходящий; признаться, по характеру его, от него прока для церковной службы едва ли можно было ожидать.

16/29 ноября 1900. Четверг.

Утром, во время перевода, подают карточку «Henry Scott Jefferys» — епископальный американский миссионер, служащий в Сендае. Выхожу и принимаю.

— Получил шестимесячный отпуск (furlough), — говорит.

— Поздравляю! Вам, должно быть, очень приятно это после долгого усердного труда в Японии.

— Не поздравляйте, против моей воли дали отпуск.

— Как так? Разве это возможно?

— Епископ говорит, что обычай существует после пяти лет пользоваться отпуском, и навязывает его мне — волей–неволей должен принять.

Тут я понял, что не легко обходится ему либеральничанье его вроде недавней статьи его в «Japan Daily Mail» — «Is the Roman Church a sect?», где он не хуже завзятого католика нападает на назвавшего Римскую Церковь сектою и мимоходом высмеивает протестантство (отозвавшись о Православной Церкви, что это, мол, «дорожит больше чистотою, чем единством»).

— И что же Вы намерены делать? — спрашиваю.

— Отправлюсь — только не в Америку, а в Китай, Потому пришел просить Вас: дайте письмо к начальнику вашей Миссии там и упомяните в нем, что я очень расположен к Православной Церкви.

— О, конечно, это я знаю по Вашим действиям здесь с самого приезда Вашего в Японию (когда он просил говорить свои проповеди в нашей Церкви в Маебаси, что я не позволил, объяснив, что слушатели соблазняются, услышав, например, проповедь православного священника о семи таинствах, а чрез часа два другого о том, что таинства только два, и подобное).

— Быть может, потом побываю и в Америке (куда он недавно отправил свое семейство с прелестными детьми). Попрошу и туда письмо от Вас.

— Напишу и туда к Преосвященному Тихону, хотя я лично не знаком с ним, и уверен, что он любезно примет Вас.