Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

В пятом часу вошел попрощаться, отправляясь в Нагасаки, казанский гость, Николай Константинович Горталов.

4/17 июля 1903. Пятница.

Вновь пересмотрели распределение катихизаторов, переписали и в десять часов, вошедши в Церковь, прочитали и утвердили общим вставанием и поклоном Господу, чтобы благословил утвержденное к доброму исполнению.

Затем обратились к разным предложениям Собору. Из них большая часть на предварительном совещании священников найдена не подлежащими соборному рассмотрению за неважностью или нерезонностью их. Здесь прочитано было и возбудило продолжительные и оживленные прения предложение Симеона Мацубара взимать по 1 сен с каждого христианина [в возрасте с] трех [до] шестидесяти лет ежемесячно на образование капитала для содержания Японской Православной Церкви. Окончательно решено было, по моему предложению, привести в исполнение проект Симеона Мацубара, заменив только лета: от семи до шестидесяти, и не с мужского пола только, а и женского. Собранную

сумму каждая Церковь должна присылать сюда, в Миссию, для положения в банк.

К пяти часам предметы соборных рассуждений истощились. Пропето было «Достойно»; я сказал несколько напутственных слов, и Собор закончился.

Просившиеся было в Россию Кирилл Мори и Николай [sic] Есида отправились к назначенным для них местам служения: первый — в Оосака, под руководство тамошних священников, второй — в Кагосима, откуда и родом, под руководство о. Якова Такая.

5/18 июля 1903. Суббота.

Священникам понравилось жить в Семинарии: просили и всегда во время Собора помещать их здесь всех вместе, а не с катихизаторами в гостиницах. Секретарь С. Нумабе просил по этому случаю «вперед заканчивать занятия в Семинарии несколькими днями раньше, чем доселе». Этого нельзя, никак нельзя. А священников, как ныне, помещать можно по мере освобождения комнат семинаристами по окончании экзаменов. Порядок течения семинарских занятий важнее, чем случайный визит провинциальных гостей.

После всенощной десять священников исповедались у меня в Крестовой.

6/19 июля 1903. Воскресенье.

Литургия в сослужении десяти иереев. Пение причетников и некоторых из тоокейских катихизаторов превосходное; даже Львовский не участвовал в пении, так как опять уехал в Россию по поводу воспитания детей своих.

С восьми часов вечера начальник «Общества молодых людей» Василий Ямада устроил собрание для священников — «ироо–квай», для кончивших курс в Университете четверых — поздравительный «квай». Священников было мало; один из кончивших — сын о. Павла Сато, Иосия. Другой его сын, Мефодий, поступает нынче в Университет. Из детей о. И. Катакура тоже один учится там, другой ныне поступает. Не благословляет Господь детей священнослужителей сих взять жребий священнослужения. Во время собрания играли на фортепиано и на скрипках три ученицы Иоанна Накасима, регента хора в Коодзимаци; одна из них — дочь о. Алексея Савабе.

7/20 июля 1903. Понедельник.

В Иокохаме по размену денег, пришедших из России на Миссию.

Отпуск нескольких священников. Но большая часть батюшек, правду сказать, любят покейфовать и пожить на безделье, обмахиваясь веером.

Иных, как например, ленивейшего о. Петра Кавано, неподвижнейшего о. Иова Мидзуяма, придется, вероятно, и ныне, как прежде бывало, попросить направиться, наконец, к их паствам.

8/21 июля 1903. Вторник.

Послесоборные дела: рассылка известий о соборном определении и дорожных тем, места службы которых переменены. Таковые ныне только те, кто сами просили о перемещении или которых переменить Церкви просили, как выше это замечено.

Церковь в Такасаки просила переменить священника: не хочет быть под ведением о. Павла Морита, просит принадлежать одному из тоокейских иереев. Это сделано. Кроме того, Церковь в Такасаки перестала давать 3 ены на содержание священника. О. Павел Морита, видя сокращение своего месячного содержания (30 ен всего) на эту сумму (3 ены), просил меня восполнить ему этот ущерб из миссийских. Я сказал ему:

— Нет! Пусть будет этот ущерб наказанием вам за то, что не стараетесь как должно обращаться с христианами. Зачем возбудили их нелюбовь к себе до того, что они бежали от вас? Вас и в Маебаси половина христиан не любит за то, что вы вмешиваетесь в дела, посторонние для вас, да еще неуменьем вести их возмущаете христиан против себя; таково, например, ваше сватанье и сведение весьма неудачной пары… Итак, пусть будет уроком для вас нынешняя просьба такасакских христиан. Впрочем, на этот раз восполню вам 3 ены. А вперед этого не будет.

Вновь поступил на службу бывший когда–то катихизатором Иов Хаякава. Был бесплоднейшим проповедником. И отныне, вероятно, будет таким же; но, по крайней мере, хоть чем–то вроде сторожа будет небольшой Церкви в Оотавара, (откуда и сам), Канеда и Сануяма. Катихизатор отсюда взят Собором для более нужного места, и положительно некем было заменить его. Иов же, конечно, не по усердию к Церкви, а по бедности, давно просится у о. Тита Комацу вновь принять его на церковную службу. И вот он вызван был сюда, подвергнут экзамену от священников, не забыл ли вероучение, найден помнящим оное и назначен «денкёо–ходзё» для означенных мест. Он будет «доцяку», то есть жить на своем месте и заниматься тем, что ныне делает для пропитания своей семьи (6 человек детей, из коих двое, впрочем, давно уже в миссийских училищах). Жалованье от Миссии ему будет 6 ен.

9/22 июля 1903. Среда.

Написанное на предыдущей странице об Иове Хаякава надо исключить — на церковную службу не поступил, ибо сегодня утром является о. Тит Комацу и говорит, что «Иов просит больше содержания, 6 ен ему мало», на что я ответил, что «пусть в таком случае и остается при том, что ныне имеет — на церковную службу не нужен». Дал ему дорожные из деревни сюда и обратно, и дело с ним кончено. Отставленный за негодностью катихизатор чрез несколько лет не будет годнее, и к таким никогда не надо возвращаться; им только бы сесть на церковное тело и пить кровь, больше у них мысли никакой нет и не может быть.

10/23 июля 1903. Четверг.

И сегодня дело с негодным катихизатором. Есть Стефан Кондо, способный, но плутоватый и своекорыстный. Несколько раз служил катихизатором и несколько раз оставлял службу, чтобы акупунктурой добывать себе хлеб, ибо считает себя искусным «хари–ися». Искусство это что–то вроде шарлатанства; но в некоторых местностях он успевал приобретать доверие к нему — практики являлось порядочно; тогда он бросал катихизаторство. Когда мода на него проходила, практика истощалась — снова просился на катихизаторскую службу. Теперь именно один из таких периодов: попросился на службу в качестве «дзикацуденкёося», то есть «катихизатора на своем содержании». Уловка уже известная: чрез несколько времени попросит содержание от Церкви. Тем не менее принят. И думал я, что будет он сим «дзикацу–денкёося» здесь, или вернется в свои прежние места — Нагаока и окрестность. Но утром сегодня приходит о. Симеон Мии вместе с ним и просит назначить его в Каназава, то есть плутоватый Кондо хотел на хребте Церкви пробраться в новое весьма многолюдное место шарлатанить своей акупунктурой. Говорю я о. Симеону: