Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

Он обещал постараться и, по–видимому, одушевлен к тому. Он рассказал, между прочим, следующее: ныне в Симооса один английский миссионер–епископал (он называл его имя, но в японском произношении нельзя разобрать — кто) с помощью миссионерки, тоже англичанки, старается распространить свое учение и рекламирует его так: на бумаге — огромный красный крест и надпись крупными буквами: «сей–коокёоквай–но осие–ва рококу–никорай–но осие–ни арадзу — доомей–коку–но осие нари» (святой католической Церкви учение не есть русское Николаево учение, а учение союзного государства). Такие афиши везде по деревням развешиваются, где производится епископальная проповедь; а оная производится разом во многих местах, так как миссионер навел с собою туда еще японских своих проповедников. Я и прежде слышал о такой афишировке, но не верил; приходится поверить. Советовал Ниицума обратить это в пользу православной проповеди. Православные проповедники могут так и начинать свою проповедь: «Наше учение не есть Николаево, не есть русское, как клевещут протестанты, а есть истинное Божие учение, которое, пришедши из Иудеи чрез Грецию и Россию к нам, не приняло в себя ни малейшего цвета или вкуса Иудеи, Греции и России, а блещет таким же чистым Божественным цветом, каким воссияло из уст Спасителя» — и так далее.

Был потом протестант Иосида, приходивший для беседы во вторник. Принес обратно догматику, говорит, прочитал; но в такое короткое время он, конечно, не мог понять и усвоить что–нибудь. Заговорил опять совершенно то же, что тогда болтал, что «будет обращать буддийских бонз, давая им читать Новый Завет и уча тем христианской нравственности, что догматическое учение неважно и т. д.» И спорить с ним бесполезно; собьешь его с пункта, а чрез несколько фраз он опять утверждает то, с чего сбит. Уши его и всех подобных уже затворены для слышания, а сердце — для принятия истины.

5/18 октября 1903. Воскресенье.

За обедней приобщались Павел Ниицума, исповедовавшийся вчера у о. Мидзуно, и еще несколько возрастных и, по обыкновению, много детей. После обедни, за чаем у меня, Ниицума рассказал следующее. Недавно помер у него в доме 14–летний мальчик, из дома его жены, хорошо наученный вере и благочестивый. Лежа больным, он однажды стал просить предложить пищу гостю, сидящему у его постели, между тем как никакого гостя никто не видал. На вопрос: «Что это за гость?» Он отвечал, что «молодой и очень хороший на вид, и что он часто приходит и сидит с ним». Потом, пред самой кончиной, когда у него уже отнялись чувства, на вопрос: «Кто с ним? Видит ли он?» А сидела у постели вся семья; он тихо промолвил: «Ками–но цкай» (Ангел); и это были его последние слова. — Так простым верою и невинным жизнью являются знамения невидимого мира!

6/19 октября 1903. Понедельник.

Нахально воинственный тон японских газет и английской «Japan Daily Mail», которую я получаю, значительно понижается по мере того, как обнаруживается, что Наместник Алексеев не прочь от войны и готов к ней.

7/20 октября 1903. Вторник.

О. Яков Такая пишет, что всю семью умершего в Хитоёси катихизатора Павла Оциай придется Миссии принять на свое содержание; а осталось четверо детей: мальчик 13 л., девочка 11 л., еще двое меньше и жена — болезненная. У Павла Оциай есть брат, близ Миязаки, где их родина, но ненадежный человек; жена из Мияконодзё, но бедного дома. Так–то! Проповедывать не находится людей, а есть миссийский хлеб даром набирается все больше и больше! А как и бросить без призора? Хоть плошайший катихизатор был, все же умер на службе Церкви.

Короткое известие от о. Симеона Юкава с Формозы, что он благополучно достиг, был принят христианами радостно, молился с ними, будет крестить нескольких. Подробности обещает после.

8/21 октября 1903. Среда.

Из Посольства был секретарь Траутшольд, говорил, между прочим, что переговоры у посланника с японским Правительством о Манчжурии и Корее все еще ведутся, и результат неизвестен, но, по всему вероятию, не кончится войной.

Параличный американский епископ Шершевский спрашивает, кто ныне начальник нашей Духовной Миссии в Китае, хочет послать ему Китайскую Библию своего перевода — «с архимандритом Палладием–де в старые годы был хорошо знаком». Я послал имя и адрес Преосвященного Иннокентия.

9/22 октября 1903. Четверг.

Из Такусима прибыл в Катихизаторскую школу 18- летний Димитрий Масуда. После приема в начале сентября школа обыкновенно накрепко затворяется; но оттуда священник и катихизатор убедительными письмами настояли принять, мол, и «пламенно желает служить Церкви, и знатного рода». По виду незначителен.

Надоели просьбами — ученики и из Церквей — географической карты Ветхого Завета; протестантские есть, но имена–де непонятны. Отдал сегодня американский Gazetteer срисовать карты, чтоб отпечатать с чтением по нашей Библии имен по–японски. Исайя Мидзусима и Акила Кадзима, надеюсь, хорошо сделают это.

10/23 октября 1903. Пятница.

Из России вернулся диакон Димитрий Константинович Львовский, определивший там своих детей — одного в Семинарию, другого в училище, в Петербурге. Виделся там с о. Феодором Быстровым и нашел здоровыми его и жену его, прежде хворавшую. Из Манчжурии привез известие, что там к войне с Японией готовы, стало быть, можно надеяться, что ее не будет. Из Петербурга выехал 7 сентября, приехал вчера вечером.

Некто, Георгий Колесов, коллежский секретарь, человек совершенно незнакомый, живущий ныне на минеральных водах в провинции Ното, близ города Наноо, в Вакура, разухабистым письмом просит взять в Миссию на воспитание его племянника, 8–летнего болезненного мальчугана. Еще бы! Есть тут время и деньги на то! Сейчас же ответил, что никак не могу исполнить его просьбу.

11/24 октября 1903. Суббота.

Сегодня разослана 2–я половина содержания служащим Церкви, ближайшим; всего в оба раза разослано 6790 ен, за 11–й и 12–й месяцы; некоторым только за 11–й. И это только провинциальным служащим!

В «Иородзу–чёохоо», газете плохой репутации по части правдивости, напечатано вчера, будто я «употребил 20 тысяч ен на подкуп шпионов из японцев в пользу России». Так! Да я бы выгнал японца, если бы он и без всякого подкупа стал набиваться в пользу чужой для него России изменить своему собственному отечеству!

12/25 октября 1903. Воскресенье.

Был после обедни Григорий Юхара, некогда ученик Семинарии, родом из Каминояма, ныне голова в городе Атерасава. Питает надежду сделаться служащим Церкви, сдав хозяйство сыну. Посеянное в юной его душе Слово Благочестия живет, не умирает.

Была еще жена катихизатора Василия Иваиса [Ивама?], просила прибавки содержания. Пусть муж служит усерднее, тогда христиане Такасимидзу станут помогать ему; от Миссии же получает 18 ен, и дочь содержится здесь в школе — больше нельзя.