Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

О. Матфей Кагета дает отчет о своем путешествии по Церквам; в Оказаки и Какеока совершил несколько крещений.

О. Тит Комацу очень хвалится успехами у катихизатора в Сиракава и окрестных местах, Иоанна Оно.

11/24 марта 1900. Суббота.

Василий Накараи, катихизатор в Какута, прислал большую тетрадь — свое сочинение «Истина и Церковь» (Синри то Кёоквай) — для напечатания; насколько успел я просмотреть — компиляция из лекций по Догматике и Сравнительному Богословию. Спасибо и за это! По более внимательном рассмотрении, если по содержанию и языку стоит того, напечатаем. Мало–помалу авторы в Церкви появляются, хоть очень незрелые еще.

12/25 марта 1900.

Крестопоклонное воскресенье.

Более и более плохим оказывается мой любезный о. игумен Вениамин. За Литургией, стоя у престола, иногда кланяется не престолу, а на восток, даже и после совершения таинства. Во время проповеди, когда было несколько свободных минут, по прочтении благодарственных молитв, подозвал его к престолу и говорю:

— Стоя у святого престола, где невидимо восседает Сам Господь, обращайте поклоны к Нему, а не мимо Его.

На первое мгновение согласился, в следующее возражает:

— В России не так, здесь совсем другие обычаи… — и пошел было болтать; так как не время и не место было ни спорить с ним, ни слушать его, то я отошел от него, а он, видимо, надулся. Из этого, по–видимому, незначительного факта сквозит или совершенное невежество его относительно смысла богослужения и таинств, или полное пренебрежение к ним; о гордости, не терпящей вразумления, и говорить нечего.

О. Феодор Мидзуно вернулся из своего путешествия по своему приходу в Симооса; совершил более сорока крещений — детей и взрослых; исповедал и приобщил прежних христиан. Оказывается, что и плохие катихизаторы отлично трудятся, если есть ободряющее дело: Иоанн Катаока, которого я всегда укоряю в лени, приготовил более десяти человек к крещению, да и возвращаться в Токио к своему месту и семейству не хочет, потому что увлекся делом проповеди, дающей плоды; Павел Канасуги, на которого я уже положительно никакой надежды не имел, когда он был в школе, приготовил на этот раз к крещению двенадцать человек и пользуется там всеобщим уважением как проповедник.

Между крещенными о. Феодором еще в октябре прошедшего года был бонза, ныне Петр Осида, тридцати одного года; терпит он там гонение от своих бывших языческих прихожан за измену буддизму, но твердо выдерживает его; живет в селении Миямото у христианина Павла Сайто, земледельца, который тоже терпит преследование от своих родных за принятие христианства. Осида помогает ему по хозяйству и готовится к поступлению в будущем девятом месяце в Катихизаторскую школу.

От Ильи Яци пришло длиннейшее и ужасное письмо: называет свою жену «дьяволом» и взносит на нее множество преступлений, между прочим — прелюбодеяние, но тут же, чрез несколько строк, пишет, что она по природному уродству в женских частях неспособна быть женой и матерью (стало быть, и прелюбодейцей). Просит, вследствие всего написанного, расторгнуть его брак с ней. Так как письмо обнаруживает крайнее, какое–то неестественное раздражение, то я тотчас же послал ему успокоительный ответ, чтобы он предоставил все дело мне — что я поступлю в пределах церковных законов ко благу его — пусть он не беспокоится… Я боялся, чтобы он в том же духе не написал и своей жене, с которой, по–видимому, не разошелся еще до невозможности сойтись опять. — Увы, опасения мои оправдались! Он и ей с ее отцом, как оказалось сегодня же, адресовал послание, подобное полученному мной — Так как, согласно ее обещанию, сегодня она должна была явиться в Женскую школу, но до вечера ее не было видно, то я послал диакона Кугимия узнать, почему? Отец ее объявил ему решительно, что никогда и ни за что она не поступит в школу и никакого дела не будет иметь с Яци — он оскорбил ее своим последним письмом, до того пасквильным, что совместная жизнь их отныне немыслима… Итак, что делать? Оставить дело так — погибнут двое: она падет в языческое море; отец язычник да еще из бонз (храма Цион в Токио), стало быть — не имеющий веры ни во что, в Церковь ее не пустит; Илья Яци, произвольно расторгнувший брак, должен быть исключен из катихизаторов да, почитай, что и из христиан, — Должно сделать все, что возможно, к спасению человеческих душ. — Сейчас же написано к о. Василию Усуи, чтобы он завтра явился сюда для успокоительных переговоров с женой Яци и ее отцом.

13/26 марта 1900. Понедельник.

Фома Танака, катихизатор в Вакаяма, пишет, что так как дела ему там нет, за неимением постоянных слушателей, а в Оосака ныне много дела для проповедников, то считает он лучшим для пользы Церкви переселиться в Оосака для постоянной проповеди, в Вакаяма же приезжать по воскресеньям для молитвы с христианами. Послано его письмо к о. Сергию Судзуки в Оосака: если он, отправившись в Вакаяма, по совету на месте с Фомой Танака и с христианами, найдет, что предложение Фомы может быть исполнено без ущерба для Церкви в Вакаяма, то пусть исполнится; но пусть о. Сергий не упускает из внимания, что Церковь в Вакаяма — первая после Оосакской, и что она всячески должна быть охранена от упадка.

О. Василий Усуи прибыл, два раза говорил с женой Яци и ее отцом и ни на волос не добился смягчения их раздражения на Яци за его последнее письмо. Это письмо и предшествующее ему о. Василий принес сюда. Яци в последнем письме, действительно, смешивает свою жену с грязью, не имея на то твердых оснований. Кроме того, из сего письма оказывается, что он уж совершил развод с ней; она уже послала ему, согласно его требованию, свое письменное согласие на развод. Ныне он только подтверждает свой полный разлад с нею; поносит ее за согласие поступить в Женскую школу, и запрещает ей это, и прочее, и прочее.

14/27 марта 1900. Вторник.

Рано утром о. Василий Усуи отправился восвояси, в Одавара; я же продиктовал было секретарю письмо к Илье Яци — так как он развелся с женой, не имея на то достаточных, по церковным законам, причин, то увольняется из катихизаторов, и прочее, но крайне печально стало!.. Не могу придумать ничего пока, чем бы поправить дело. Но, быть может, при личном свидании с Яци удастся убедить его сойтись с женой. Итак, вместо письма об отставке послал ему вызов сюда и даже деньги на дорогу, чтобы беспрекословно мог исполнить это. Письмо его к жене предпоследнее совсем в другом духе, чем последнее, а писано меньше чем за неделю до него. В том он одобряет предположение поступить ей в Женскую школу, изъявляет надежду опять мирно зажить с нею и так ласково пишет — ни тени намеков на прелюбодеяние, или на импотентность. И вдруг!.. Должно быть, есть дурные влияния на него в Исиномаки; быть может, кумушки, сватающие ему какую–то другую… Увидим, как приедет сюда.