Даниель Нони - Калигула

Калигула был в некотором роде «учеником» Тиберия и прошел хорошую школу обучения жестокости, что так явно отмечало правящего принципса. Что касается общеизвестного сладострастия Калигулы, то здесь также можно увидеть влияние Тиберия, имевшего репутацию похотливого старца, что, впрочем, можно отнести и к области политических оскорблений. По существу, в тогдашнем Риме общественное мнение иногда подталкивало и питало судебные обвинения. Их было три вида:

— обвинения, связанные с социальным происхождением: Унтел, обвиненный в том, что его отец торговал мулами; то же самое было и в случае с отцом Веспашана. Другой пример — Калигула, когда хотел опорочить память своей прабабки Ливии, говорил, что ее мать Алфидия была дочерью простого муниципального служащего;

— обвинение в злоупотреблении властью и, особенно, в обогащении при исполнении служебных обязанностей. Обычно подобные обвинения звучали в адрес магистратов, оставляющих свои должности по истечении срока. Принципаты Августа и Тиберия, как и принципаты Калигулы, Клавдия или Нерона, были полны политическими процессами, основанными на подобных обвинениях;

— наконец, это обвинения, касающиеся человеческих недостатков и пороков: скупости, жестокости, трусости в бою; отсутствие интереса к общественным делам, неисполнение супружеских обязанностей.

Тиберия или Калигулу трудно упрекнуть в скромном социальном происхождении, поскольку через Клавдиев, а в еще большей степени через Юлиев и Ливию, они были связаны с самыми знатными семьями Рима. В том же, что касается злоупотребления властью, их невозможно было обвинить, поскольку авторитарно-монархический режим был узаконен и отождествлялся с личностью принцепса. Что же касается казней без суда, то, по мнению большинства и граждан, и сенаторов, принцепс имел на это право в силу своей власти трибуна. Оставались недостатки и пороки личного характера, и именно такого рода обвинения в адрес правителя получили самое широкое хождение. Правда, трусость в бою или пренебрежение общественным служением здесь мало подходили, но зато распущенность, скупость, жестокость, сладострастие — это было у всех на языке.

Игра слов — Тиберий и «Биберий» (пьянчужка) — напоминала о солдатских пьянках; правда, сравнивая Тиберия с иными его современниками, приходится признать, что он был весьма умерен в винопитии. Более уместны обвинения в скупости — этом старческом недостатке, однако подобные обвинения были очень широко распространены в то время. Скорее, Тиберий, контролируя государственные финансы, не был склонен к безрассудным тратам. Если же возникала необходимость, то Тиберий не скупился: так было в начале его принципата (восстановление городов в Азии, пострадавших от землетрясения), так было и в конце (большой пожар в Риме). Особенно много клеветы и злословия звучало в адрес императора, когда говорили о его жестокости и сладострастии.

Жестокость Тиберия общепризнана. Для некоторых авторов II века н.э., современников таких благонравных правителей, как Антонин Пий или Марк Аврелий, Тиберий — это свирепый принцепс. Признаем, однако, что его свирепость проявилась в отношении невестки, внуков, некоторых из друзей и соратников, но никак не в методах правления. В общественной жизни он был жесток не больше и не меньше, чем большинство сенаторов. Чтобы показать его жестокость и бесчеловечность, распространялись слухи, что он повелел Пизону отравить Германика, а также дал распоряжение отравить своего сына Друза II. Однако Тацит отвергает это. Конечно, Тиберий был правителем противоречивым и в случае нужды мог отдавать жестокие и бесчеловечные приказы, однако это следует отнести и к жесткости управления, но не к жестокорти как к черте характера.

Тиберий был уже стар для сексуальных развлечений, и более молодые недаром считали его похотливым стариком или отвратительным старцем. В его адрес обычно звучали три обвинения: Тиберий занимался вуатеризмом, пользовал молодых людей обоих полов, практиковал фелляцию и куннилингус.

Касаясь этой стороны античной жизни, испытываешь неловкость, однако в противном случае мы не сможем получить объективный образ Тиберия. Прежде всего — о вуатеризме императора. Известен один публичный случай, когда он обедал у сенатора Цестия Галла и там прислуживали обнаженные девушки, на чем настоял сам Тиберий. Однако на Капри он любил тайком наблюдать юношей и девушек, совокупляющихся в разных позах вдвоем и втроем. Тиберий также коллекционировал эротические картинки, скульптуры и книги. Так, он с удовольствием принял картину Паррасия, греческого художника конца V века до н.э., изображающую совокупление в рот Мелеагры и Аталанта (Светоний, Тиберий, 44). Его страсть к мальчикам доходила до того, что однажды во время церемонии жертвоприношения он набросился на двух прислуживающих мальчиков, чтобы растлить их. Что касается фелляции, то он приказывал доставлять ему маленьких детей, только что отнятых от груди, чтобы они сосали его половой член. И у него была постыдная причуда, когда он попросил некую Маллонию доставить ему удовольствие и позволить сделать куннилингус (Светоний, Тиберий, 42-45).

Эротические игры довольно широко представлены в изображениях на вазах, светильниках, монетах, картинах, в частности, на фресках Помпеи. Это свидетельство того, что подобные развлечения были типичны в эпоху Юлиев-Клавдиев, от Августа до Нерона. Но позднее они шокировали тонкий вкус Антониев и подобные изображения стали встречаться все реже. Светоний, описывая частную жизнь Тиберия, демонстрирует полное непонимание того, чем отмечена тогдашняя эпоха. Как и все его современники, Тиберий, конечно, любил эротические сюжеты, но это лишь один из аспектов его частной жизни и вряд ли он может служить примером половой распущенности и извращенности.

Известно, что, как обитатель Капри, он получил прозвище «Caprineus», что означало и «человек с Капри», и «старый козел»; подобная кличка позволяет многое ему приписать. Его любовь к мальчикам правдоподобна, потому что о ней широко известно, но невозможно назвать ни одного имени его миньонов. Что же касается истории о мальчиках-прислужниках, то она — пример нарушения закона. Если сексуальные притязания к рабыне или к рабу были не наказуемы, то римские граждане находились под защитой закона и потому изнасилование малолетних каралось смертью. К тому же сюда можно присовокупить и обвинение в неблагочестии, поскольку описанные события произошли в ходе процедуры жертвоприношения.

Фелляция в Древнем Риме также широко была распространена, и Тиберий, видимо, использовал для этого рабов, если, конечно, рассказы о пристрастии императора к фелляции соответствуют действительности. Однако в любом случае подобные развлечения старика вызывают лишь омерзение. Что касается игр с маленькими детьми, то это доставляло удовольствие и молодым, и людям зрелого возраста. Сенека позднее свидетельствовал, что сам занимался этим, не видя в подобной практике ничего постыдного.