Чарльз Рууд - Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

В начале 1911 года, стремясь публиковать в «Русском слове» всех именитых литераторов, Сытин заключил на год соглашение с Андреевым и, таким образом, возвратил автора, который за несколько лет перед тем ушел от него к Горькому. Андреев согласился дать в «Русское слово» шесть рассказов при полистной оплате в тысячу рублей и не сотрудничать в других газетах. Кроме того, Андреев, вслед за Дорошевичем, получил исключительное право требовать от «Русского слова» публикации всех иных представленных им беллетристических произведений. И вот, когда в Петербурге поставили его новую пьесу «Прекрасные сабинянки», Андреев через Руманова попросил Благова напечатать ее в газете. Благов дал согласие [373] Динерштейн «И.Д. Сытин», с. 141. О дальнейшей роли Руманова см.: Андреев – Руманову. 12 февраля 1912 г., ЦГАЛИ, 1694-1-33, лист 6. .

Благов получил рукопись как раз вовремя, чтобы опубликовать пьесу в день премьерного спектакля в Москве, но не сделал этого, возможно, найдя в ней чересчур острую политическую сатиру. (В своей пьесе Андреев бранил кадетов за их бесплодное либеральное позерство и правительство за бесконечные беззакония.) [374] Alexander Kaun, Leonid Andreev: A critical Study New York 1924 [AMS ed., 1970], 308. В пьесе римляне (правительство) уводят сабинянок (гражданские свободы), а сабиняне (кадеты) пытаются вернуть их не мечом, а робкими уговорами. По прошествии нескольких спектаклей Благов сообщил Андрееву, что пьеса уже слишком хорошо известна в Москве и нет смысла публиковать ее в «Русском слове». В ответном письме от 18 февраля 1912 года Андреев напомнил Благову, что у него было достаточно времени для подготовки публикации, как водится, ко дню премьеры. К тому же «Русское слово» обязано принимать все его произведения. Андреев заявил о намерении представить этот «грубый и непорядочный» поступок на рассмотрение третейского суда. «Конечно, при настоящих условиях я считаю свое дальнейшее сотрудничество в «Русском слове» невозможным» [375] Андреев – Благову, 12 февраля 1912 г., ЦГАЛИ. 595-1-44, листы 1-2. .

На следующий день Андреев поведал о случившемся Руманову. «Очень хочу думать, – написал он, – что Иван Дмитриевич здесь не при чем». И тем не менее заключал: «Вы, как и я, стали жертвой непроходимого и застарелого хамства воистину уличной газеты» [376] Андреев – Руманову, 19 февраля 1912 г., ЦГАЛИ, 1694-1-33, лист 6. . Трусливый обыватель Благов, негодовал Андреев, ничего не смыслит в искусстве и политике. В апреле Андреев по настоянию Руманова выплеснет свое недовольство Сытину. В свою очередь Сытин попросит Руманова умиротворить Андреева, но в декабре того же года откажется заплатить крупную сумму, которую требовал Андреев за свое возвращение в «Русское слово». На том дело и кончится [377] Андреев – Сытину, 6 апреля 1912 г., публ. С. Белова, «Из переписки И.Д. Сытина», «Книга. Исследования и материалы» № 42 (1981), с. 144; Динерштейн «И.Д. Сытин», с. 142. .

Между тем в поисках человека, способного принять на себя редакторские полномочия Благова, Сытин вновь обращает взор к «Киевской мысли», и дальше рассказывает Валентинов. «Вместо Кугеля, – пишет он, – был приглашен я в качестве помощника Благова, т. е. помощника [ответственного] редактора». Однако Валентинов ясно дает понять, что фактически исполнял обязанности редактора: «Благов… не был журналистом. Он не мог бы написать даже простенькую статью». Даже Дорошевич, который с 1 марта, за несколько месяцев до прихода Валентинова, опять воцарился в кресле главного фельетониста, – даже он во всем, кроме собственных сочинений, уступил власть в редакции «новичку» [378] Сотрудник редакции А.В. Философов приветствовал возвращение Дорошевича, «а то «Русское слово» было без перцу… Возвращение Влас. Мих. – лучший выход из создавшегося затруднения [с Кугелем]». См.: Философов – Руманову, 6 марта 1912 г., ЦГАЛИ, 1694 1-649, листы 7-8. Перечисляя крупных писателей, сотрудничающих в «Русском слове», он называет «Горького, Андреева, Мережковского» и должен был бы прибавить к ним Бунина, чья повесть «Игнат» будет напечатана в июльских номерах газеты. . Хотя поначалу бывший редактор относился к пришельцу почти враждебно, несколько спустя, говорит Валентинов, «наши отношения настолько улучшились, что Дорошевич мне заявил: «Мне время тлеть, а вам цвести. Передаю вам ключи от редакции и все мои права» [379] Валентинов «Александр Блок и «Русское слово» с. 230. Передавая бразды правления Валентинову, Дорошевич употребил строки пушкинского стихотворения «Брожу ли я средь улиц шумных…»: «Мне время тлеть, а вам цвести» (Александр Пушкин «Сборник поэм и лирических стихотворений», пер. Уолтер Арндт [Анн Арбор, 1984], с. 95). . С тех пор Дорошевич редко жил в Москве и по условиям нового, более выгодного контракта служил у Сытина лишь в качестве автора и советчика [380] февраля 1912 г. Дорошевич подписал с Сытиным пятилетний контракт на 48 тыс. рублей в год, где предусматривалась возможность его расторжения и который вступил в силу с 1 марта. Как было оговорено и в первом их контракте 1901 г., Дорошевич обязывался не сотрудничать в других русских ежедневных и еженедельных газетах и давать в «Русское слово» по одному подписанному фельетону в неделю, а также большое количество статей и обозрений (по 88 материалов каждого жанра в год). Их содержание определял автор. Ответственный редактор (Благов) мог отвергнуть только «неудобный» материал, но лишь обосновав сначала свое решение. Дорошевич получил право не только давать советы ответственному редактору по редакционным вопросам, но и препятствовать приему на службу всякого, кто был бы уполномочен отвергать его сочинения (т. е. замене Благова). Он согласился проводить три месяца в году в Москве и столько же – в Петербурге, а в течение остальных шести месяцев был волен присылать свои сочинения, откуда ему заблагорассудится. (Этот контракт 1912 г. хранится в Музее Сытина.) .

Возможно, Сытину удалось-таки утвердить угодного ему редактора благодаря изменениям в составе Правления, так как не исключено, что пайщики немного склонили чашу весов в его пользу. Из деловых бумаг фирмы следует, что в мае 1914 года Сытину, его родным и друзьям, вероятно, державшим его сторону, принадлежало около 55 процентов акций, стало быть, просытинское большинство вполне могло сложиться к 1912 году [381] -й годовой отчет Правления «Товарищества И.Д. Сытина» хранится в ЦГИА Москвы, 51-10-1166. . Однако вопросы о том, пыталась ли когда-нибудь эта группа вводить в Правление людей, которые развязали бы руки Сытину, и как скоро они могли упрочить его положение, остаются открытыми, поскольку есть вероятность, что члены Правления (их, наверное, стало теперь больше четырех) избирались на два года и более.