Чарльз Рууд - Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

Памятуя о днях, проведенных в тюрьме, Сытин понимал, что поддержка Ленина сама по себе не может обеспечить ему прочного положения при новой власти.

Вот и совсем недавно, 30 августа, в «Известиях» промелькнула заметка, вновь подтвердившая, пусть исподволь, – Сытин в немилости. Речь в ней шла о Русском союзе торговли и промышленности, который обвинялся в расхищении государственной собственности, а Сытин был назван в числе основателей союза [555] «Крупный центр спекуляции», «Известия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов» 186/450 (30 августа 1918), с. 6. .

Некой призрачной защитой Сытину служил тот факт, что его младший сын Дмитрий сражался тогда на гражданской войне в рядах Красной Армии [556] В 1924 г. Дмитрий Иванович окончит Институт народного хозяйства им. Маркса и проработает долгие годы инженером-экономистом. Во время второй мировой войны он служил в чине капитана 1-го ранга, строил подводные лодки и имел награды. Умер Дмитрий Иванович в 1973 г., а за последние двадцать лет жизни он собрал коллекцию, которая выставлялась в Музее Сытина. . (Созданная в январе 1918 года, после подписания в марте Брестского мира, Красная Армия начала борьбу с «контрреволюционерами».)

Враждебность властей Сытин ощущал и в ужесточении условий издательской деятельности. К примеру, выпускать техническую литературу теперь имело право только Центральное техническое издательство. Но больнее всего ударил по Сытину введенный правительством в апреле 1919 года по всей стране запрет на издание лубков (запрет 1917 года действовал временно и на ограниченной территории). Вновь проявляя заботу о крестьянах, Сытин с присущей ему энергией тотчас начал строить планы по изданию новой серии книг в стиле лубка для распространения официально провозглашенных идей и к середине года убедил Отдел печати Московского Совета рекомендовать его программу директору недавно открывшегося Госиздата. Издавна знакомый лубок, говорилось в представлении Отдела печати,«будет единственно доступной книгой для широких народных масс». И кто как не Сытин мог лучше других издать ее и распространить через сеть офенской торговли, как раз начинавшую оживать по мере того, как гражданская война откатывалась на окраины. Старые лубочные книжки, заключали авторы представления, зачастую несли «невежество, суеверия и предрассудки», а новая сытинская серия всколыхнет в народе «стремление к знанию и свету» [557] Выписки из протоколов заседаний коллегии Наркомпроса РСФСР, ЦГАОР, 395-1-11 (1919), листы 2, 15. .

Однако во главе Госиздата Лениным был поставлен В.В. Боровский, истовый революционер, который предназначал свои небогатые запасы бумаги для более важных дел и отверг сытинское предложение [558] «Проект распределения функций между Государственным издательством и отделами печати…», там же, с. 134. . Более того, Воровский считал своим долгом выжить старого капиталиста из книгоиздательского дела, а не выслушивать его советы. Сытин еще проработает некоторое время, но строго в рамках, установленных Госиздатом. Теперь Боровский решал, сколько бумаги и какое печатное оборудование дать Сытину, какие рукописи можно ему печатать, какие цены назначать, кого нанимать и по какому издательскому плану работать [559] ЦГАОР, 393-1-3, лист 229. . Отдел печати Московского Совета тоже раздавал приказы, в частности, Сытину велено было отпечатать на своих календарях Советскую Конституцию.

Те немногие книги и календари, которые Сытин издавал по собственной инициативе, должны были поступать в государственные книжные магазины, но в основном он работал по заказам Госиздата [560] В архиве хранится длинный перечень таких книг, календарей, брошюр и журналов, там же, листы 501 и 582. , Правда, и здесь не слишком ладилось: Госиздат не хотел или не мог исправно платить за работу. В августе 1919 года, например, Сытин просил срочно оплатить давно выпущенные в свет и вывезенные из типографии издания, чтобы внести причитавшиеся с него 4,5 миллиона рублей за топливо. Спустя короткое время ему снова пришлось просить 1,1 миллиона рублей (из 2,5 миллиона, которые задолжал Госиздат) для выдачи жалованья [561] Там же, листы 184, 461. ; громадные суммы платежей свидетельствуют о безудержном росте инфляции.

А как же работал 68-летний предприниматель, привыкший к свободе действий и автомобилю с личным шофером? Сытин называет себя «подотчетным исполнителем» обязанностей. Каждое утро он выходил из дому и, пройдя пешком пять с лишним километров, являлся к семи часам в типографию, где проводил полный рабочий день. Там он «обязан» был встречаться пять раз в неделю с представителем Госиздата и «получать указания, что печатать, в каком количестве, какого качества». Все заказы Сытин исполнял вовремя и «только по указанию Госиздата» [562] Сытин «Жизнь для книги», с. 211. . И не его вина, дает он понять читателям своих воспоминаний, что Боровский все же уволил его из типографии на Пятницкой.

Но ведь национализация с самого начала входила в планы властей, поэтому стоит лишь удивляться, что Сытин так долго продержался в должности директора. Капиталисту, будь он хоть трижды исполнительный, было не место в сфере, формирующей общественное мнение. И вот в декабре 1919 года Сытин в последний раз вышел за ворота своей типографии на Пятницкой. Вероятно, он живо вспомнил, с каким воодушевлением переезжал сюда со своим делом каких-нибудь сорок лет назад, а случись ему вновь оказаться здесь, он увидел бы на комбинате новую вывеску: «Первая Образцовая типография» – это название сохранилось и поныне [563] Сытин сообщает, что типография официально перешла в ведение Госиздата в мае 1919 г. По словам Е. Немировского, это произошло бы и раньше, если бы не возражения Луначарского, что государственное управление погубит типографию, оснащенную сложным оборудованием, и оставит рабочих без средств к существованию. «Литературная газета» № 41 (11 октября 1967), с. 7. Имя А.А. Ждаднова (близкого соратника Сталина, пропавшего при странных обстоятельствах) значилось в названии типографии с 1948 по 1988 г., когда оно было изъято по решению Моссовета. .

Сытин коротко подвел черту: «[Воровский] сказал, что сожалеет, что не может в дальнейшем работать со мной. Так мы расстались». Формально Сытин пока еще оставался владельцем типографии Маркса в Петрограде и типографии Коноваловой в Москве, но у него отняли главное его детище, плод многолетних трудов и даже не сочли нужным поблагодарить.

В начале 1920 года, по-прежнему располагая определенным капиталом, Сытин решил обратиться в Госиздат с новым предложением. При нехватке бумаги, машин и печатников, написал он в официальном письме, «почти невозможно в пределах наших границ» удовлетворить спрос на книги. Поэтому Сытин просил отправить его как частное лицо в Финляндию «с целью организации там печатания учебников и других культурно-образовательных произведений печати, исключительно разрешенных и одобренных Гос-м Издательством и Наркомтрудом». Сытин надеялся также изучить на месте «возможность отправки бумаги в Москву» [564] Сытин – Воровскому (февраль – март 1920), ЦГАОР, 395-1-86, лист 298. Письменное разрешение на поездку было выдано Наркоматом иностранных дел 24 января 1919 г. Документ хранится в Музее Сытина. .